сверх нормативным сервисом во времена развёрнутого социализма, она привлекала дополнительных покупателей. И возле киоска вечно толпилась очередь любителей пива, человек из трёх – четырёх.
В пивном киоске, по социалистическим нормам, торговать другой, будь какой продукцией, запрещалось. – Пивной киоск – пивом и торгуй – и никаких гвоздей! – Понимаешь ли! Так можно во что угодно превратить! – Киоск – то…
Но она – (потому и Лазаревна, что знала, где и как можно немножечко, без вреда развёрнутому социализму обойти его, или немножечко отодвинуть в совсем маленькую сторонку!). До открытия ларька Лазаревна успевала сходить на рынок и у специальных людей из подполы купить маленькие сушёные рыбёшки. (Специальные люди, торговавшие рыбёшкой, тоже знали как не столкнуться лбами из развёрнутым социализмом!). Из подполы потому, что на рынке тоже запрещалось торговать маленькими сушёными рыбёшками – (ведь это ростки капитализма!), а в магазинах их не было. Вот не было – и баста!
За нет – суда нет и социализм ни при чём! – Нерест был плохой! А у социализма есть дела более важные! Не заниматься же какой-то поганой рыбьей мелюзгой, когда, скажем, тракторный завод недостроенный! А ещё каждый клянчит у того же социализма – «Дай квартиру!» – «Дай квартиру»! – Какие нервы выдержат такое?!
Зато теперь все понимают, что подпольная торговля так называлась не потому, что она была под полом – а под полой.
Вот, и в ларьке, Марфа Лазаревна торговала рыбёшками хоть из под прилавка, но это называлось из под полы. Таким образом каждый имел свою дополнительную копеечку. Тогда слова, в общем обиходе – «маржа» – не было, но это означало, что если Марфа Лазаревна покупала рыбёшку за десять копеек, то конечно же… а как иначе – продавала за тридцать одну копеечку! – Одна копеечка сверх тридцати означало, что у Лазаревны точный учёт, и так показала калькуляция! – Не две же копейки сверх тридцати!
Часто рыбёшку эту покупали вскладчину. Одна рыбёшка на три мужика и три кружки пива. Выгодней!
Когда, пьющий пиво стучал купленной рыбёшкой, возле киоска, об приставленный специальный стол и сдирали с неё шкурку – было не страшно. – Где взял рыбу? – Вдруг спросит проверяющий любого ранга и любой инстанции…
– С собой принёс – ответит сдирающий с рыбёшки шкурку и чешую. И все дела.
Никому и в голову не приходило продать Марфу Лазаревну! Не продавали её и специальные проверяющие органы. А их было не мало! Проверяющий и официальный, и прикинувшийся официальным органом – получал свою копеечку, плюс выпивал бокал пива, и был таков. Не жизнь, а малина! И все друг друга называли по имени отчеству. Культура!
Поэтому и не цеплялись – «Где взял рыбку?» Все знали, что существует целая цепочка, где не положено знать – «Где взял?»! И эта цепочка помогала жить.
В самый зенит приятных воспоминаний, и главное в тот момент, когда Оглобля