писем. Коллеги сидели с каменными лицами, уткнувшись в экраны и погрузившись в двумерную реальность: кто работал с таблицами, кто верстал презентации, а кто – договоры. Слышалось монотонное стрекотание клавиш, не лишенное, однако, некоей претенциозности, – будто виртуозы на клавиатуре немого инструмента, исполняли они свои произведения, более или менее искусно, в меру сил и талантов, но непременно во имя своей музы-бизнеса, которой каждый вдохновенно служил.
Молодой человек с досадой посмотрел на бумаги. С некоторых пор его стало посещать ощущение сугубой бестолковости всех этих канцелярских упражнений, мелкости своих занятий в среде, которая изо дня в день затягивала в свое болото и довлела над ним и ему подобными.
Иногда в его памяти оживали картины из прошлого, овеянные усладой воспоминаний и одновременно тоской от невозможности прожить заново это время. В бытность свою студентом мехмата С-го государственного университета он имел большие виды на жизнь, старался познать различные её стороны, но при этом с трудом находил для себя место в практических областях, которые пробудили бы в нем живой интерес. Несмотря на профиль своего факультета, он не был человеком математического или, как он сам в шутку любил говорить, механического склада ума, но имел обостренное восприятие, подчас болезненное, что, однако, нисколько не сказывалось на четкости и последовательности в мыслях. Так, отдельные разделы математики увлекали его, например, математический анализ и дифференциальные уравнения. Иногда ради собственного удовольствия он решал из сборника интегралы, находя в этом занятии много назидательного для формирования мышления, и испытывал в некоторых случаях даже определенные эстетические чувства (хотя полученные результаты часто не совпадали с ответами). Что же касается математической логики, да и вообще логики как дисциплины, то тут дела обстояли несколько иначе. Сколь это ни казалось абсурдным, но, несмотря на всю логичность, логика, в самых разнообразных её проявлениях, будь то в теории множеств, алгебре высказываний или в других разделах, почему-то казалась Вите неестественной. Была ли тому причиной незаурядность мышления или просто небрежность и нежелание приложить усилия, чтобы разобраться, – он не отдавал себе в том отчет, но был склонен больше списывать такую особенность восприятия на иррациональные начала, на наличие своей собственной логики и даже любил приводить в пример высказывание одного философа, который утверждал, что-де логика, какой ее знает современная наука, не в явной форме, а опосредованно, но является одним из признаков несовершенства этого мира и несет в себе изъян, пропитывающий и другие его основания. Молодой человек многое воспринимал через эмоции, и интуиция преобладала в нем над холодным аналитическим мышлением.
Он был полон смелых идей и творческих замыслов, что, как известно, часто свойственно еще не окрепшему юношескому мироощущению. Малейший порыв вдохновения, нахлынувший вдруг от прослушивания какого-нибудь