раскиданные лекарства. Небрежно захлопнула крышку, засунула коробку в шкаф и повернулась ко мне:
– Олег Васильевич, вы тоже меня «кротом» считаете?
– А почему тебя кто-то должен им считать? – ответил я вопросом на вопрос.
– Это же очевидно, – жестко усмехнулась девушка. – Камеры в вашем кабинете… Потом – покушение у кафе. А кто знал про кафе, кроме меня?
– Давай, там поговорим, – кивнул я на дверь в свой кабинет. Приемная не казалась надежным местом.
Я не стал занимать начальственное кресло, сел на стул и кивнул Ксении на место рядом.
– Пистолет верните, – попросила она. – Если сомневаетесь – можете обойму забрать.
– У тебя в ящике еще одна, – усмехнулся я. – И «заначка» где-нибудь лежит.
– Откуда? – ненатурально вытаращила на меня глазки Ксюша. – Нам патроны на стрельбы по счету выдают, каждую гильзу проверяют.
– Ксения, не смеши меня. По нормам – две обоймы положено. Одна в рукоятке, вторая в столе где-нибудь. А заначка… Чтобы оперативному работнику, хоть он под секретаршу работает, патрон-другой не умыкнуть? У тебя, с той же стажировки, не меньше обоймы осталось, да? А насчет табельного оружия, будем считать, что ты его мне на хранение сдала. Я расписку напишу. Так, мол и так, майор госбезопасности Кустов О.В. взял на временное хранение табельное оружие старшего лейтенанта… Ну и так далее…
– Весельчак вы, Олег Васильевич. Каким в школе были, таким и остались, – покачала головой Ксюшка. – А мне не до смеха. Я же знала, куда работать, то есть… – поправилась она, – куда служить иду. Нам на Высших курсах показывали, что с человеком укол делает. Извините за грубость, но из всех щелей течь будет, а потом уже крыша поедет. А потом что? Дурка, до конца дней? Меня сегодня же в оборот возьмут. И вы заступаться не станете. Вон, как вы вскинулись, когда пистолет увидели. Решили, что я сейчас в вас стрелять начну?
– А ты поставь себя на мое место. Ты только что отбивалась от киллеров, потом – тебя промурыжили в полицейском участке. Ты идешь к себе, а там – дядька с пистолетом в руке. Ну, как?
– Да… Картинка… – после некоторой паузы сказала девушка. – Я что-то и не подумала… А ведь вы правы.
– Голова не болит? – поинтересовался я, начиная переживать из-за затрещин, которые «выдал» девчонке.
– Есть немного, – призналась Ксения. – Тяжелая у вас рука, товарищ полпред.
– Извини, это я так, сгоряча, – пряча глаза от стыда.
– А, ничего… – отмахнулась Ксюха. – На тренировках еще и не то бывает. А когда мне сыворотку засадят – еще и не то будет…
– Ох, Ксюшка, – покачал я головой. – Знаю я, что это такое. Штука, малоприятная.
Что такое «сыворотка правда» я помнил по собственному опыту. Когда тебя выворачивает наизнанку, голова взрывается, а боль такая, что готов стащить с себя шкуру через голову…
Ксения недоверчиво