Откровение Иоанна Богослова. «И увидел я отверстое небо…». Майкл Уилкок

мощь речам пророков: «…за три преступления Дамаска и за четыре… за три преступления Газы и за четыре… за три преступления Тира и за четыре не пощажу его» (Ам. 1:3,6,9). В самом большом масштабе это проявляется в так называемых «прообразах» библейской истории. Словно грандиозные вертикальные столбы пронизывают все здание, они видны на каждом уровне, и на каждом уровне можно по‑своему увидеть план всего здания. В Послании к Евреям особенно заостряется на этом внимание. В равной степени грандиозный замысел обнаруживается и в самых маленьких из составляющих здание кирпичиках – в коротких фразах. Зачастую этот их смысл затушевывается переводом. Но есть по крайней мере одно место, где он явственно проступает.

      Речь идет о фрагменте одного из стихов Евангелия от Луки. Этот фрагмент помогает понять, почему Писание так изобилует повторяющимися образцами. Одна из целей такого повторения, как мы убедились, состоит в том, чтобы показать актуальность Библии во все времена и для всех людей. Если то, что случилось во времена Валаама, могло вновь произойти во времена Иоанна, то для нас это звучит как предостережение: то же самое может случиться и сегодня. Но у повторений есть и другая цель. В Евангелии от Луки 22:15 (ПНВ) сказано: «Я горячо желал…»[10]. В греческом первоисточнике это звучит так: «Желанием желал Я» (АВ передает аналогично). В Бытии 31:30 (ПНВ) содержится фраза такого же рода: «Ты чрезвычайно возжаждал»[11]. В еврейском тексте сказано: «Ты жаждою возжаждал». Фактически такого рода повторения были привнесены в новозаветный греческий из ветхозаветного еврейского, в котором они служили обычным приемом для подчеркивания, придания особой силы сказанному.