эпоху, начиная от провозглашения и установления Царства (12:10) и заканчивая его окончательной победой (11:15). Если Бог показал Иоанну то же самое, что и Даниил предвидел о последних днях, то время воистину «близко». Как только его послание найдет своих адресатов – церкви в Азии, то они смогут сказать: «Это происходит сейчас». Внимательные читатели всегда усматривают эту «сиюминутность». И книга может показать нам, живущим в двадцатом веке, непосредственную реальность постоянной войны между мирским царством и Царством нашего Господа.
2. Приветствие (1:4–8)
4 Иоанн семи церквам, находящимся в Асии: благодать вам и мир от Того, Который есть и был и грядет, и от семи духов, находящихся пред престолом Его, 5 И от Иисуса Христа, Который есть свидетель верный, первенец из мертвых и владыка царей земных. Ему, возлюбившему нас и омывшему нас от грехов Кровию Своею, 6 И соделавшему нас царями и священниками Богу и Отцу Своему, слава и держава во веки веков! Аминь. 7 Се, грядет с облаками, и узрит Его всякое око, и те, которые пронзили Его; и возрыдают пред Ним все племена земные. Ей, аминь. 8 Я есмь Алфа и Омега, начало и конец, говорит Господь, Который есть и был и грядет, Вседержитель.
К тому времени, как Иоанн написал свое Откровение, в римской провинции, расположенной в Асии, было основано по крайней мере десять церквей. Следовательно, существовали какие‑то причины, по которым из них были отобраны семь. На данный момент мы просто заметим, что и само число церквей (символическое значение этого числа мы рассмотрим позже), и порядок, в котором Иоанн к ним обращается (порядок стилизованной географической симметрии), наводят на мысль, что послание предназначалось для Церкви в целом.
Иоанн начинает с приветствия, характерного для большинства новозаветных Посланий. Но так же, как аудитория, о которой он думал, чрезвычайно обширна, так и описание Посылающих чрезвычайно возвышенно. На этот раз мир и благодать исходят от триединого Бога, и каждая из трех ипостасей Божества названа в свою очередь.
Описание Бога‑Отца заставляет вспомнить имя Бога, которое Он открыл Моисею (Исх. 3:14). В этом описании бросается в глаза странность некоторых выражений Иоанна. Иоанн не говорит «от Него». В русском тексте это изменено, но в греческом первоисточнике фраза «от Того, Который…» построена таким образом, что вместо слова «Того» употреблено слово «Он». Иоанн, вероятно, считал, что Бог – всегда Он, подлежащее любого предложения, управляющее всеми остальными частями речи и само не управляемое ничем1. Во многих местах Откровения гораздо более четко, чем здесь, выражена мысль о том, что в Послании к Евреям 6:17 названо «непреложностью Его воли». Так или иначе, но такая грамматическая несогласованность – всего лишь поверхностная черта, порой присущая стилю Иоанна. Ее можно приписать воздействию на него череды захватывающих дух виде́ний; но заключенные в них глубинные истины полностью последовательны, и грамматические формы, в которые они отливались, диктовал Сам Дух.
Именно