худощавый, с крупными среднерусскими чертами лица, непослушной кудрявой шевелюрой все того же среднерусского оттенка. Пронзительный карий прицел, скрытый старомодной оптикой. Обычный препод, если бы не длинные хирургические пальцы, – подавляя любопытство, размышляла девушка.
– Черт, возьми карандаш в руки, отвлекись, перестань, как идиотка, заводить на каждого дело с особыми приметами. Обычный он. Имя, интересно, тоже обычное?
Подготовка досье заняла целых двадцать секунд до того, как вербовщик произнёс уже знакомым гипнотическим тоном:
– Доброго всем утра, юные дарования! Давайте знакомиться. Так уж вышло, что я ношу имя королевских особ. Но для вас я просто доктор Филипп, – преувеличивая свою значимость, вполне уверенно выдал всего лишь автор готовой к защите кандидатской.
– Я намереваюсь забрать лучших из вас в лучший московский ВУЗ. Есть желающие?
Выпускники юмор не оценили, а Рита, сидевшая за второй партой в левом ряду, неодобрительно щурясь, следила за движениями его длинных красивых пальцев, и проговаривала про себя циклично «Филипп-Филипп-Филипп», не осознавая, как ломает карандаш на мелкие кусочки.
С того самого карандаша подготовка к поступлению в университет, откуда прибыл неопознанный объект, стала целью и смыслом её шестнадцатилетний жизни. Девушка готовилась днями и ночами, будто от этого зависело не только направление деятельности на ближайшие три, или, если повезёт, целых пять лет, но вся ее целиком неподдающаяся в силу возраста измерению жизнь. Молодости ведь никто не удосуживается доходчиво пояснить, что первое образование зачастую не то, что будет сопровождать тебя по жизни, не то, что будет тебя кормить и, тем более, радовать. Предвступительная пора настолько стремительна и часто хаотична, что отнестись к ней философски выходит крайне редко. Это всегда гонка в неопознанную даль, попытка осязать неосязаемое, копилка ожиданий, которым в 90% не доведётся сбыться.
С Ритиным дотошным подходом получить наивысший проходной балл, казалось, просто, но на экзаменах, услышав из уст того самого аспиранта элементарные вопросы, те, на которые абитуриентка отвечала раньше сходу и без запинки, она будто онемела.
В тот день, седьмого июля 1991 года, Рита стояла за кафедрой, а Филипп находился зачем-то очень-очень близко, намного ближе, чем в обычной подготовительной жизни. Внутри нее все ходило ходуном, она силилась сформулировать хоть одну здравомыслящую фразу, но, увы, выходили лишь нелепые обрывки и неточности. Приёмная комиссия качала головой, задавала, как ей казалось, спасительные дополнительные вопросы, но тем самым только ухудшала сложившийся казус. Нет, Маргарита не набрала ни средний балл, ни удовлетворительный. Можно было забыть не только о бюджетном обучении, но и о дальнейшем общении с Филиппом.
Стыд залил ее юное личико, вынес из стен главного вуза столицы, полных несбывшихся надежд, и приземлил на скамейку гигантской аллеи, переживать позор и соображать,