войскам уйти домой. Военные выступили против этой идеи с самого начала. В Пентагоне считали, что переговоры с талибами – и даже разговор о переговорах с Талибаном – выглядят некоей формой капитуляции перед терроризмом. В ЦРУ тоже не было энтузиазма по этому поводу. Там считали, что талибы не готовы к переговорам. Для них примирение было заговором со стороны Пакистана, заинтересованного в замедлении американского наступления в Афганистане и сокращении американского давления на Пакистан.
Такое отношение со стороны этих двух ведомств насторожило Белый дом, опасающийся, что молодого президента от Демократической партии будут считать «мягкотелым». Белому дому не хотелось ни с чем экспериментировать, ни с чем таким оригинальным, как дипломатия. Это было искусство, утерянное высокопоставленными лицами, ответственными за принятие решений в Белом доме. У них не было опыта ведения таких дел, и их пугала даже сама идея ее использования.
Баллотируясь в президенты, Обама обещал вписать новую главу во внешнюю политику Америки, особенно когда речь шла об острых вопросах исламского мира. Америка собиралась отойти от милитаризированной внешней политики Буша и серьезнее отнестись к контактам и дипломатии. Приоритетами должны были стать переговоры и предложение руки помощи. Но когда дело дошло до реалий Афганистана и Пакистана, голос Хиллари Клинтон, представлявшей дипломатию, прозвучал одиноко. Белый дом вскоре решил шагать нога в ногу с военными. Клинтон улучшила облик государственного департамента, но без поддержки Белого дома влияние госдепартамента не могло сравниться с влиянием Пентагона и ЦРУ.
В ходе пересмотра стратегии в 2009 году Клинтон не раскрывала свои карты. На встречах, на которых я присутствовал вместе с ней, она задавала множество вопросов, когда обсуждались разные аспекты войны, и однажды сказала, что не верит в трусливое отступление. Поэтому неудивительно было, что в конечном счете она поддержала отправку дополнительной партии войск в Афганистан. Вместе с тем она не была согласна с крайним сроком, установленным Обамой в отношении наращивания войск, но она и не поддерживала спешный уход войск из Ирака и Афганистана. Клинтон считала, что эти решения выглядят трусливым отступлением и вредят позициям Америки в мире. Прибавьте к этому ее мнение в отношении других проблем национальной безопасности, включая подталкивание Обамы на проведение операции в Абботтабаде с целью убийства или захвата Усамы Бен Ладена и разрыв с Пентагоном с целью поддержки использования американских военно-воздушных сил в Ливии. Она, несомненно, сохраняла и продолжает сохранять твердость, когда речь идет о вопросах национальной безопасности.
Но она не считает, что американской внешней политике следует делать выбор между твердой силой и дипломатией – когда проигрывает один, выигрывает другой. Она разделяла убежденность Холбрука в том, что целью твердой силы является оказание содействия дипломатическим прорывам. Америка