существование находится на грани? Лучше принести в жертву несколько жизней, чем несколько тысяч. Такова политическая точка зрения. Получается, я должна радоваться, что родилась обычным человеком? Даже не знаю… Если честно, я была бы совсем не против родиться и магом: поступить в Магическую Академию, а затем стать и полноправным членом Организации; сражаться с этими тварями из Ада за право существования людей. Звучит так круто. Прямо по-геройски. И не надо ничего решать.
Мои мысли рассеиваются, когда дверь открывается со щелчком. Я машинально поворачиваю голову к источнику звука. Сначала в поле зрения попадает пара голубых глаз, а затем уже я обнаруживаю овальное лицо с аккуратными и даже привлекательными чертами. Девушка. Молоденькая медсестричка. Её короткие волосы, постриженные под каре, имели такой же оттенок, как и её белоснежный халат. Она просовывает голову в палату – замечает, что я пришла в себя, и теперь уже нарисовывается полностью.
– Ты очнулась. Как самочувствие?
У этой медсестры очень нежный и успокаивающий голос. Она заходит внутрь с подносом в руках, и я чувствую довольно аппетитный аромат, очевидно, какой-то еды, вызвавший активность в желудке. Девушка немного мнётся у входа, прежде чем дойти наконец до меня и поставить поднос на близстоящую тумбочку. Я бы сказала, она привлекательна и очень даже мила внешне, но чересчур скромна. Невинная овечка с излишней стеснительностью. Почему-то она мне представляется одной из тех девушек-паинек, которые не ходят на тусовки или дискотеки, возвращаются домой не позже одиннадцати и всё свободное время своё проводят за книгами, учёбой или работой, вообще, получается, не имея никакого свободного времени. Но внешне она мила. Может, у неё даже есть молодой человек. Удивительно, как много говорит о человеке его внешность! Не спорю, часто она бывает обманчива, но ведь именно она создаёт то самое первое впечатление, такое сильное и крайне необходимое.
– Нормально, – честно отвечаю я и вдыхаю сладкий запах её духов. Магия действительно просто творит чудеса: ни ожогов, ничего. Словно я просто уснула и проснулась в больнице по совершенно неизвестной причине. Сонно пододвинувшись к тумбе, я склоняюсь над тарелкой с рисовой кашей. Выглядит не очень аппетитно. Я беру в руку подготовленную специально для меня ложку, но прежде, чем приступить к трапезе, спрашиваю:
– А… Что с моим братом?
– Всё в порядке, – отвечает она, – до сих пор спит. На его теле не обнаружено значительных повреждений.
Я выдыхаю, чувствуя, как внутри всё будто отпускает. Становится легче. Это похоже на Макса. Днём он словно заводная игрушка, полон энергии и неутомим, но если же ляжет спать – тут уж всё, век не добудишься. Я беру в руки ложку и осторожно пробую кашу на вкус; на самом деле, очень даже неплохо.
– А вот с Вашей сестрой дела обстоят куда хуже, – в её голосе дрогнуло волнение, и я хорошо почувствовала это на себе. Оля. Она говорит об Оле. Страх медленно, но верно начинает овладевать моим