доплачивать. Поэтому похороны в Киттери – явление массовое.
Минимум собирается пара сотен человек.
Запросто, кстати, городок маленький, все друг друга знают.
Каждый бросает по горсти земли – и холмик над гробом готов. А то, что выкопали, пока готовили яму – идёт на формирование новых территорий для захоронения.
Эдакая восполняющаяся экосистема.
Я присела на лавочку рядом с нашим фамильным склепом. Немногие семьи удостаивались высокой, и что скрывать – недешевой чести владеть собственной усыпальницей. Все-таки постройка целого здания требовала немалого капиталовложения в плане компенсации землей.
Склеп был небольшой, но уютный, если это слово применимо в данной ситуации. Округлая беседка, застекленная витражами, скрывала резко уходящую вниз винтовую лестницу. Где-то там, в глубине, рядом с прочими предками лежала моя прабабушка. Батари Эукари была человеком. Но обычным человеком ее не повернулся бы назвать ни один язык. Магом она была слабым, зато дух в ней был силён настолько, что позволил пережить даже оборотня-прадеда.
Все в семье считали, что это не дух, а банальная упёртость.
А еще, что я пошла этим качеством именно в Батари.
Я протянула руку в сторону и провела по холодной мраморной стене. Тревожить покой мёртвых из-за глупой прихоти не хотелось.
Вот на Самайн обязательно спустимся в темное, сыроватое подземелье. Всем кланом.
А пока дам знать прабабушке, что я вернулась, прямо отсюда.
– Я скучала. – озвучила я чистую правду.
Несмотря на бурную жизнь в Лоусоне, полную расследований, предательств и интриг, множество новых друзей и еще больше врагов, я часто вспоминала наше родное болото. Тихое, мирное.
Скучное.
Но такое привычное и родное.
Взгляд скользил по изученным наизусть земляным холмикам, ровным рядам надгробий и статуй.
Что-то выбивалось из общей идиллической картины. Только вот не могу понять, что.
Вот оно.
Три надгробия с краю как-то странно перекошены.
Неужели болото снова подобралось? Такие случаи бывали, но вовремя пресекались кладбищенскими смотрителями. Только на моей памяти три раза приходилось заново огораживать территорию, укреплять камнями склоны и хоронить заново вымытые тела.
Прищурившись и очередной раз помянув недобрым словом того дурня-атрефактора, из-за которого я осталась без зверя, я поднялась с лавочки и двинулась в сторону накренившихся мраморных плит.
Старые, покрытые густым слоем мха и выщербленные природой, старые надгробия всегда держали ровный строй. За этим рьяно следили смотрители. Растительность они считали за некое украшение, и не очищали, зато если вдруг что-то шаталось или выворачивалось из положенного места – тут же укрепляли и вкапывали обратно.
Погребённые под ними оборотни – не Эукари, но тоже древнего рода – умерли больше пятисот лет назад. Семейные усыпальницы начали строить всего лет четыреста как, и многие поленились