улыбкой потянулся к деньгам племянник господина Хвана.
В этот момент началась пальба. Главарь бандитов не стал вынимать свое оружие, а выстрелил в стоящих за его спиной охранников прямо через пиджак. Его сообщник тоже не терял времени даром. Выхватив свой «бульдог», он выпустил пару пуль в приказчика и его дядю.
Все это заняло какие-то мгновения. Вроде бы только что Гофман отчитывал купюры, а теперь на полу ломбарда валяются четверо корейцев, а в воздухе остро пахнет сгоревшим порохом.
– Господи Иисусе, – успел пробормотать Воронин, прежде чем в него выстрелил Цыбинский.
– Я уже стал беспокоиться, что ты и впрямь заплатишь этой старой обезьяне, – нервно хохотнул поляк, убедившись, что директор приюта уже покинул этот бренный мир.
– Я еще не выжил из ума, – хладнокровно ответил ему Гофман, легко, словно всю жизнь этим занимался, перескочив через прилавок.
– Кажется, тут еще есть чем поживиться, – обратил внимание на витрину сообщник.
– Мало времени, – отмахнулся немец, обшаривая тело хозяина заведения в поисках шкатулки.
– Черта с два я уйду отсюда с пустыми руками, – не согласился Цыбинский и, разбив ударом рукояти «бульдога» стекло, принялся собирать лежавшие там ювелирные изделия.
За этим занятием его и застала смерть.
Убедившись, что стрельба внутри ломбарда стихла, Март уже привычно вошел в измененное состояние и мысленно осмотрел место трагедии. Четыре трупа, один раненый и двое бандитов, занятых сбором добычи. Неслышно проскользнув внутрь, он не стал никого давить силой, сосредоточившись на том, чтобы скрыть собственное передвижение. Добравшись до увлекшегося грабежом Цыбинского, он, недолго думая, вогнал ему под лопатку одолженный в кафешке нож и тут же мысленно перекрыл дыхание.
Не ожидавший подобной подлости поляк несколько раз дернулся, но ни стон, ни хрип не смогли вырваться из его парализованного горла, и он медленно опустился на засыпанный стеклянным крошевом пол.
– Вот она! – обрадованно воскликнул, найдя шкатулку с энколпионом, Гофман, после чего рявкнул сообщнику: – Поторапливайся, пока здесь не собралась вся местная полиция! Да где ты, черт тебя подери?
– Здесь я, – ломающимся от волнения голосом ответил ему Март, завладевший револьвером бандита, и спустил курок.
Короткоствольный «бульдог» оказался тяжеловат для мальчишеской руки, но на таком ничтожном расстоянии промахнуться Вахрамеев не смог и вогнал в грудь главаря одну за другой три оставшиеся в барабане пули.
В другое время убийство себе подобного, вероятно, могло вызвать шок у юноши. Да и Мартов в своей прошлой жизни вовсе не был душегубом. Но теперь, чувствуя зов артефакта, он почти не обратил на трупы ни малейшего внимания. Пусть они и образовались при его участии. Отбросив разряженный револьвер, он перебрался через прилавок и, буквально выдрав из холодеющих рук Гофмана шкатулку, схватил энколпион.
Стоило кресту прикоснуться к коже молодого человека, как по его телу прошла дрожь, глаза широко распахнулись,