крупнейшего российского информационного агентства на Зубовском бульваре собрались поклонники, журналисты и представители творческих профессий, смежных ремесел, писательских, театральных, художественных – их прельстила шумиха и горячий инфоповод. Москва кипела – как и всегда – котлом с наваристым бульоном из денег, жадности до развлечений, алчности до успеха, соревнованием и ярмаркой тщеславия.
Ричард уже месяц посещает все мероприятия с участием автора романа, месяц живет под новым именем. Он представляется актером из лондонской труппы Олд Вик, часто, больше в шутку, извиняется за свой намеренно корявый русский, заводит новые знакомства. То, что он в России из-за проекта Театра Сатиры, проводящего серию мастер-классов в рамках Шекспировского фестиваля – прикрытие, которое еще ни разу не вызывало вопросов – кроме недоумевающего восхищения.
За месяц он не продвинулся ни на шаг, не раздобыл новых сведений, ни опровержений, ни подтверждений опасной деятельности Поэтов – и все никак не мог подступиться к этой странной писательнице, она его будто не замечала. Он действовал ювелирно, ему нельзя было вызывать подозрения, он не навязывался, изображая фаната или заинтересованное лицо – и в то же время перед ним стояла конкретная задача: войти в круг ее близкого окружения.
Самого близкого окружения.
Официальная часть пресс-конференции завершилась, автограф-сессия подошла к концу, гости переместились в зал с закусками и напитками. Стелла Фракта жадно пила воду у столика на периферии, литературный агент Венцеслав Ренев что-то рассказывал ей на ухо, активно жестикулируя, она в этот момент смотрела в одну точку.
Иногда она похожа на подростка – с пирсингом в носу, татуировками по всей левой части тела, с наращенными клыками, причудливой прической с челкой и двумя пучками на макушке в виде рогов; иногда она чрезвычайно серьезна – когда хмурится и о чем-то думает, когда говорит сложные вещи витиевато, но со специфическими, скабрезными шутками. Она тоже живет под псевдонимом и носит социальные маски – пусть и ненавидит их, плюет на них, словно отпугивает своей гротескностью обывателя.
Ричард смотрел на нее – и все еще ничего не понимал. У него не было привычки злиться от неудачи – но была привычка никогда не терять бдительности.
Шутка про агента британской разведки, оказавшегося у писателя дома, уже позабылась, но удивительным образом описала крайность, на которую при необходимости Ричард был вынужден пойти.
Ему придется проникнуть к ней в квартиру и раздеться – если понадобится. Такая работа.
2. Робот
[Россия, Москва, Домодедово]
– Прошу прощения. Можете поменяться со мной местами? Мое кресло у аварийного выхода, 13C, там намного просторнее.
Человек, к которому Ричард обратился со спины, закидывал вещи на полку для ручной клади. Он недоуменно оглянулся, типичное русское угрюмое