раз смотрел на тебя другими глазами.
Ты ведешь Серегу к долгожданному финалу терпеливо и настойчиво. Так утка-мать отправляет своего малыша в самостоятельное плавание.
Открылись шлюзы нежности, и Печорин тонет в поцелуях Веры. Вы заперлись в кабинете: классная удачно слегла с пневмонией. Ты староста и комсорг, тебе и ключ в руки.
С ним ты оставляешь актерство. Готова босиком по снегу. Предлагаешь себя всю, от чего герой потрясенно отказывается. Вам по шестнадцать, но он еще ни разу не терял голову от любви. Мысленно отправляешься с ним долгую дорогу, чтобы в конце – вместе… в вечность.
«До гроба ты хранитель мой!»
«Я люблю – и, значит, я живу!»
Жалко, что все уже сочинили до тебя!!!
Только не бросай меня. Бормочешь, задыхаешься, держишь в горле слезы, утыкаясь в его голое плечо.
«Каштанка бегала взад и вперед и не находила хозяина, а между тем становилось темно».
Очень скоро хозяин с деликатностью пьяного лесоруба объявляет о вашем расставании. Смотрит в окно и бубнит, что из-за тебя стал нечетким пацаном. Пива бы с друзьями, на футбольчик сгонять, музон на кассету перекинуть… «Депеш» новый, сто первый концерт… А тут – ты. Дышать нечем стало.
– Да и вообще… – бросает он.
«Вон пошла», – переводишь ты.
Бывший суженый включает магнитофон и выходит из класса. Он продумал финал.
К этому дню ты уже решилась на смену фамилии. Хотя Мразина звучит гораздо хуже, чем Мразин: возможно двойное ударение.
Садишься на парту и слушаешь песню. Какое поэтичное объяснение с героиней! Мразин превзошел себя. Сильная концовка, удачный режиссерский ход!
Она сидит в темноте. Публика сопереживает и силится понять зашифрованный смысл:
Ты звонишь мне каждый день,
Я не знаю, как мне быть,
Я не знаю, как мне дать тебе понять,
Что я уже не тот…
Раньше я тебя любил,
Но сердце больше не поет,
И с момента нашей первой встречи
Скоро будет целый год…
Ты выглядишь так несовременно
Рядом со мной…
Ты прослушаешь Цоя шестьдесят три раза. Зрительный зал, кажется, тоже считал, утирая слезы.
Нам понадобится сильная Гурченко, чтобы не сдохнуть. Возьмем «Вокзал для двоих». Ей, кстати, дали «народную» за этот фильм. Значит, не слабо сыграла.
Встала. Собралась. Пошла.
Проход официантки Веры по мосту. Пластика, неприступные плечи, упрямая спина! Отчаяние сменяется неприступностью.
Да я – богиня!
Шагаешь домой, не теряя ни одной краски. Вот это называется мастерством!
Наутро уверенно скользишь мимо Мразина с лицом и поступью великой Люси Марковны.
Он ничего не спрашивает: значит, убедительна.
Вы учитесь в одном классе еще полгода, трудный репетиционный период. Потом его-таки выгонят из школы, спектакль развалится, ты свободна! Только потерпи, продержись сейчас!
Берешься