прерывистое дыхание.
– Лукас, – настойчиво произнес он, когда его лучший переговорщик снова был в состоянии слушать. – Где твои лекарства?
Он невольно начал обращаться на «ты».
Лукас неловко выпрямился. Его лицо приняло пустое, изможденное выражение.
– Нет, – пробормотал он.
И снова взглянул на часы.
– Не говори мне, что у тебя ничего нет! – Стэффорд прошел мимо него к столу и, пересиливая себя, открыл верхний ящик.
Он ни разу в жизни не копался в вещах своих людей, но ситуация была исключительная. Он был почти уверен, что тут же сверху будет лежать пачка анальгетиков. Но увидел там лишь обычные канцелярские принадлежности, расположенные с некоторым неуважением к порядку.
Над портфелем Лукаса из синей замши он сомневался чуть дольше. Наконец взял его и отнес к дивану.
– Тут есть что-нибудь?
Лукас повернул к нему скривившееся лицо. В его глазах появилось выражение, от которого у Стэффорда по спине побежали мурашки: неописуемая смесь надежды и полного отчаяния.
– Они тут?
Когда ответа не последовало, Стэффорд положил портфель ему на колени и открыл магнитные замки. В тот момент Лукас схватил его за руку.
– Я не могу, – забормотал он. – Не доставай. Прошу тебя, не испытывай меня.
В следующие несколько секунд Лукас сжал ему руку до невыносимого, пока не понял, за кого держится. С видимым усилием он расслабил сжатые пальцы и пошарил в поисках своей разодранной руки. Но Стэффорд еще долго ощущал на запястье ледяное прикосновение, будто на нем осталось эхо невообразимой боли.
Он схватил портфель и высыпал его содержимое на пол. Там были бумаги, ежедневник, ӧссенский трансмицелиал и весьма профессионально выглядящий журнал об астрофизике. К тому, что он знал о Лукасе, не относился лишь черный кожаный портсигар. Стэффорд поднял его и открыл.
В нем он увидел инъекторы в пластиковой упаковке: из десяти не хватало трех.
– Как это делается?
– Я сам, – сказал Лукас.
Стэффорд без малейшего подозрения отдал ему упаковку. Лукас взял ее, наклонился вперед и засунул ампулы глубоко в дырку между диваном и полом. Притом как тряслись его руки, сделал он это неожиданно быстро.
– Ты что творишь?!
Лукас поднял глаза. Теперь в них было лишь отчаяние, чистое и без примеси.
– Прости. Там иглы. Мы не можем из-за них драться.
Стэффорд мысленно ругал себя. Лукас был чертовски находчив, и он это знал, но на такую примитивную уловку он попасться просто не мог. Хотя – разве можно такое предугадать?
– Почему ты не сделаешь укол?
Тело Лукаса сотряслось в новом приступе боли.
– Не хочу, – выдавил он упрямо, когда снова смог говорить.
Его глаза поднялись к дисплею.
– Еще немного.
Пот лился по лицу, но он даже не пытался его вытереть.
– Редко это длится… дольше двух часов.
Два