напутствовала мачеха.
Мы с Соней прошли с гостиную, накрыли стол скатертью. Судя по девственно-белому цвету, совсем новой, недавно купленной. Сводная сестра стала доставать из шкафчиков стенки посуду. Тарелки были еще мамины, точнее родительские, их коллектив Великомихайловского отделения «Родных просторов» подарил родителям на свадьбу. Мама пользовалась ими только по праздникам и всегда вспоминала «Родные просторы» добрым словом.
– Даш, знаешь, я хотела перед тобой извиниться.
– Извиниться? – невольно удивилась я.
И было отчего: в прошлом ни мачеха, ни Сонька никогда не утруждали себя извинениями.
– Да. За свое ужасное поведение тогда во дворе дома, где ты снимаешь квартиру. Я вела себя очень некрасиво. Оскорбляла тебя, гадости говорила. Не знаю, что на меня нашло.
Я знаю… Зависть нашла, застила глаза и душу плен захватила. Я ведь помню, как сводная сестра, смотря репортаж, облизывалась на Богданова и говорила о нем словно о высшем существе. Наверно, неприятно знать, что твое божество встречается со сводной сестрой. Но вслух не стала озвучивать свою мысль. Хорошо, что сестра поняла низость своего поведения и вообще умеет и готова извиняться. Значит, еще не все потеряно.
– Мы все-таки сестры, – продолжала каяться Сонька, – а я такого наговорила тебя, да еще при Богданове.
– Ничего, Сонь, давай забудем.
– Давай забудем, – просияла сводная сестра. – Знаешь, Даш, мне очень одиноко, и подруг совсем нет. Я некрасивая, – Соня тяжко вздохнула, невыразительные, излишне накрашенные глаза наполнились слезами, – никто не хочет со мной дружить.
Нет, здесь не только в некрасивости дело, просто Сонька унаследовала склочный характер мачехи и переняла ее манеру поведения. Но Наталья Васильевна Соньку тоже не баловала общением и лаской. Между ними никогда не было той близости и теплоты, как у меня с мамой. Ее любимчик – Олежка, это с него мачеха пылинки сдувала. Олежке то, Олежке это… Как мне рассказывала одна сплетница из поселка, Олега мачеха родила от своего любимого мужчины, который бросил ее, узнав о беременности, а потом она, будучи беременной, вышла замуж за человека намного старше себя, толстого и некрасивого. Сонька была от мужа.
– Может, сходим куда-нибудь вместе повеселиться? – вдруг предложила сводная сестра.
Это предложение еще больше изумило. Мы никогда не поддерживали с ней сестринских отношений. Сонька постоянно ябедничала и врала мачехе, списывая на мой счет свои прегрешения. Я и молоко проливала, и вещи всякие ломала, а еще постоянно еду таскала из холодильника. Если честно, идти куда бы то ни было с Сонькой совершенно не хотелось. И вообще, для меня все веселье сейчас заключалось в Богданове. Жила от одной встречи до другой. Но я добрая душа, мне стало жаль сводную сестру. Наверное, трудно жить такой некрасивой, да еще не любимой матерью.
– Повеселиться – это как? – натянуто произнесла я.
Мы совершенно разные с Сонькой, и наверняка нас веселят совершенно разные вещи. Кроме того, такое непонятное превращение из завистливой сводной сестры в