по-мальчишески коротко. И еще он видел ее кисть на своей руке. Кисть была длинная, тонкая, как у школьницы, а запястье в крапинках. Флори уже несколько лет не видел ничего подобного. Теперь же к нему прижималось это юное податливое тело в сиреневом хлопковом платье, и он чувствовал исходившее от него тепло; неожиданно что-то словно оттаяло в нем и согрелось.
– Все в порядке, они ушли, – сказал он. – Бояться больше нечего.
Девушка немного пришла в себя и чуть отстранилась от него, но руку не отняла.
– Я в порядке, – сказала она. – Это ничего. Я не пострадала. Они меня не тронули. Просто у них такой ужасный вид.
– Они на самом деле вполне безобидны. Рога у них так отставлены назад, что ими не заколешь. Очень тупая скотина. Только делают вид, что сейчас забодают, когда с ними телята.
Теперь девушка отошла на пару шагов, и тут же их обоих охватило легкое смущение. Флори сразу повернулся боком, чтобы скрыть пятно на левой щеке.
– Однако, – сказал он, – престранное знакомство получилось! Я даже не спросил, как вы здесь оказались. Откуда бы вы ни пришли… Если такой вопрос не слишком бестактен?
– Да я только вышла из дядиного сада. Утро казалось таким славным, я подумала прогуляться. И вдруг возникли эти ужасные создания. Как видите, я совсем не была готова.
– А дядя ваш… Ну, конечно! Вы племянница мистера Лэкерстина. Мы слышали, что вы будете. Однако идемте, выйдем на майдан. Здесь где-то тропинка. Ну и начало вашего первого утра в Чаутаде! У вас, боюсь, сложилось не лучшее впечатление о Бирме.
– Ой, ну что вы; просто это так странно. До чего плотные кусты! Такие перекрученные и необычные с виду. В них вмиг заблудишься. Это и есть джунгли?
– Кустовые джунгли. Бирма почти вся такая – суровый зеленый край, как я ее называю. Я бы на вашем месте не пошел через эту траву. Семечки набьются в чулки и исцарапают кожу.
Он дал девушке обойти себя, поскольку ему было легче, когда она не видела его лица. Она была довольно высокой и стройной, а судя по тому, как легко она двигалась, ей вряд ли было больше двадцати. Лица ее Флори пока не видел, заметил только круглые очки в черепаховой оправе, и что стрижена она совсем коротко, как и он. Никогда еще он не видел женщину с такой короткой стрижкой, разве только в журналах.
Когда они вышли на майдан, он пошел рядом с ней, и она повернулась к нему. У нее было овальное лицо, с тонкими, правильными чертами; не сказать, чтобы красавица, но здесь, в Бирме, где все англичанки тощие и желтушные, она казалась хорошенькой. Он резко отвернул от нее лицо, хотя родимое пятно и так было с другой стороны. Ему ужасно не хотелось, чтобы она увидела вблизи его потрепанное лицо. Он словно бы ощутил мешки у себя под глазами, как некое уродство. Но затем вспомнил, что побрился с утра, и ему полегчало.
– Однако, – сказал он, – вы, должно быть, слегка не в себе после такого дела. Не желаете зайти ко мне и отдохнуть пару минут перед тем, как идти домой? Да и гулять без шляпы уже не стоит в такое время.
– О, благодарю, – сказала девушка, – я бы