И постель.
Жаркая дрожь окатила плечи, сбивая дыхание. Чтоб их всех! Вот теперь и Валенсио присоединился к братьям в попытках залезть мне буквально под юбку. Хватит, господа Валлара. Достаточно для меня горячей итальянской крови на сегодня.
– В другой раз.
Я аккуратно похлопала своего неугомонного воздыхателя по плечу, ненавязчиво дистанцируясь. Проходя мимо Анжело, пальцы нечаянно коснулись крепких, широких ладоней хозяина вечера. Меж лопаток тут же хлынула ледяная дрожь то ли страха, то ли влечения, отзываясь болезненно острым спазмом в бедрах.
– Доброй ночи, – встревоженный взор быстро метнулся к суровому лицу старшего из братьев, чуть ли не в попытке извиниться за неуместную бестактность.
Именинник порывисто сжал мою ладонь. Долгий взгляд полнился болью и надеждой, жаркой жаждой безраздельного обладания и нежной, трепетной заботой одновременно.
– Сладких снов, малышка, – едва слышно прошептал неаполитанец одними губами.
Цепкие пальцы медленно, словно нехотя разжались, освобождая меня. Синьор продолжал прожигать мою спину голодным, жадным взглядом, поворачивая голову так, чтобы не выпустить из виду. Я словно в испанском танце обходила его кругом, почти касаясь рукой крепкого, рельефного плеча. Казалось, что время замерло, вновь оставляя нас наедине друг с другом. Анжело часто, прерывисто дышал, выпуская короткие вздохи через открытые губы, а я захлебывалась биением собственного сердца. Секунда, и расстояние разорвалось, как тугая струна. Ощущение близости разлетелось осколками в воздухе, заставляя испуганно вздрогнуть от неожиданности. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы взять стянутое влечением тело под контроль и покинуть, наконец, именинника.
Лучо беззаботно болтал, всю дорогу до комнаты, потом панибратски обнял на прощание и ушел веселиться дальше. В полном смятении я осела на гладкий, горячий пол у шершавой, беленой стены и закрыла голову руками. Что происходит в этом доме? Что происходит со мной? Узнавать себя получалось с трудом. Больше шести месяцев я не приближалась к мужчинам на расстояние вытянутой руки, не испытывая при этом особенного дискомфорта. Мое тело спокойно переносило отсутствие секса, не обнаруживая значительного недовольства по этому поводу. Сегодня же, за один вечер, я умудрилась побывать в объятьях двоих, да ещё и братьев, каждый раз сгорая от желания и мечтая только о том, чтобы откровенные ласки не прекращались.
При воспоминаниях о произошедшем, тело сладко заныло, отзываясь короткими спазмами в низу живота. По вспухшим губам стекал трепетный жар при каждом новом выдохе. В надежде унять возбуждение, я положила ладонь на пол, между ног и сжала руку коленями, напрягая при этом бедра. Тихий, разочарованный стон сорвался с чувственных губ, довершая провалом попытку успокоиться.
«Ты факел, Паола. Чтобы он горел, его надо зажечь».
Похоже на Сардинии огня было слишком много. Но помимо зова тела, существовал ещё и разум, которым стоило воспользоваться, причем немедленно.