в бою определённые повреждения зрительной коры и сообщавшими о том, что после выздоровления видят чертовщину. Среди наиболее известных светил того времени можно назвать Иоганна Шпурцхайма, Поля Брока, Джона Хьюлингза Джексона, Густава Теодора Фехнера, Эдуарда Гитцига, Давида Ферриера, Уильяма Джеймса, Эдуарда Альберта Шарни-Шефера, Соломона Эберхарда Геншена и Рихарда Крафт-Эбинга. Все эти учёные хотя бы единожды наблюдали пациентов с «травмой прозрения», а кое-кто и не один раз.
После Русско-японской войны с данным феноменом столкнулся японский учёный Тацудзи Иноюэ, а после Первой мировой мои соотечественники Гордон Холмс и Уильям Тиндел Листер и немец Оскар Фогт. В середине столетия с «травмой прозрения» познакомились русские учёные Филимонов и Кононова и ещё один русский, Зворыкин, работал над изучением «травмы прозрения» вплоть до конца двадцатого века.
В официальных биографиях этих людей, разумеется, не сказано ни слова об этих пациентах и об имаго. Но они трудились, да ещё как! Изучали затылочную кору очевидцев, их поведение после ранения. Помимо этого, врачам и учёным приходилось заниматься и обычной практикой – проводить не связанные с имаго исследования, писать статьи и монографии, заниматься с учениками. К примеру, у Крафт-Эбинга был весьма примечательный ученик – знаменитый Чезаре Ламброзо… Однако я отвлёкся. Врачи и учёные старались идти в ногу со временем и не выпадать из научного сообщества, и в то же время они, не жалея сил, трудились над постижением необычного зрительного феномена, порождавшего настолько ужасные видения. Их это занимало больше всего остального, о чём было сделано множество записей, которых никто из научного сообщества не видел, кроме весьма узкого круга лиц, вовлечённых в проблему. Когда стало ясно, что имаго не вымысел душевнобольных, правительства развитых стран изъяли все документы по этой проблеме и наглухо засекретили.
Наблюдаемые пациенты определённо точно не имели возможности сговориться друг с другом и тем не менее утверждали одно и то же – что видели ночных монстров, пожиравших людей. Всех их объединяли похожие травмы затылочной коры. Поначалу их рассказы не воспринимались иначе, как галлюцинации. Формально ни один случай подтверждён не был, потому что полицейские не находили на указанных местах крови или каких-либо человеческих останков.
По мере работы учёные встали перед дилеммой: либо объявить всех очевидцев умалишёнными, запереть в дурдом и забыть, либо разобраться, почему именно такие травмы приводят именно к таким видениям. К чести перечисленных учёных нужно сказать, что они были гуманистами и никого не заперли в психушке, потому что за исключением монструозных видений их пациенты были вполне нормальными, адекватными людьми, не буйствовали и вели себя достаточно здраво.
Дальнейшая история напоминала лихо закрученный триллер. Будущий двадцать шестой президент США Теодор Рузвельт, служивший до этого в полиции, а затем воевавший в испано-американской войне на Кубе,