пружина. За секунду жизнь бедолаги-суслика прервалась, превратив его в звено пищевой цепочки и избавив от мучений… Тушка жертвы была съедена очень быстро, и вся она досталась вожаку. Молодой волк, облизываясь, хотел было подойти, но был отогнан коротким предупредительным рыком. Когда вожак закончил трапезу, вся стая послушно подтянулась, и волки продолжили путь.
Смеркалось. Стая пробежала уже приличное расстояние, когда ей, наконец, улыбнулась удача: чуткий нос вожака почуял остановившихся на ночлег сайгаков. И опять он первый подкрался, кинулся в самую гущу стада, попутно работая острыми зубами. Испуганные сайгаки заметались и разбежались в разные стороны, но несколько особей осталось лежать на земле с распоротыми брюхами. Сегодня у стаи наметился настоящий праздник. Еды было вдоволь. Оторвав себе кусок побольше, вожак отошел в сторону и принялся за ужин. Следом за ним забрал свою долю молодой волк и тоже удалился. Настал черед остальных. Было забавно наблюдать, как волчата, вцепившись в выпотрошенные внутренности, с кряхтением тянули их каждый к себе. Последними к трапезе приступили старики. Стая быстро расправилась с обильным ужином и, довольно развалившись на начинающей пробиваться молодой траве, предалась сытному отдыху. Вожак лежал чуть поодаль и внимательно наблюдал за своими подопечными, попутно вслушиваясь в темную степь. Ближе к рассвету, повинуясь некоему древнему инстинкту, он повел их к ближайшему укрытию.
Голодная пора закончилась. В скором времени весна вовсю вступила в свои права: поднялась трава, проснулись от зимней спячки степные обитатели. Члены стаи уже не походили на отощавших призраков: бока их затянулись жирком, шерсть полиняла и лоснилась. Подросли волчата…
В один день вожак спустился к реке, чтобы напиться. Подойдя, он сделал несколько глотков, как вдруг его обуял беспричинный страх. Посмотрев на свое отражение в воде, волк резко отскочил и побежал прочь, слегка подволакивая задние лапы. Вернувшись к стае, онпочувствовал на себе пристальный взгляд молодого самца: в последнее время тот видел в нем противника и ждал удобного момента, когда можно было бы использовать промах вожака в свою пользу.
Тем же вечером, лежа в зарослях, волки услышали стук копыт, скрип колес и почуяли запах скотины. Пришли люди. Стая, облизываясь, с безопасного расстояния следила за караваном. Предстояла большая охота. На следующий день вожак наблюдал, как люди разбивали лагерь. Скотина была неподалеку, и он не решился напасть. Нужно было ждать ночи. В течение дня его состояние еще больше ухудшилось. Лапы волочились по земле, совершенно его не слушаясь, глаза застилала пелена, да и нюх, основной инструмент охотника, начал подводить. Он чувствовал, что силы медленно его покидают, и вместе с тем где-то внутри просыпается бессильная, но безудержная ярость ко всему окружающему. Наконец, наступил вечер, и стая вышла на охоту. Вожак, как всегда, шел первым. Когда хищники подкрались совсем близко, скотина почувствовала их и начала беспокоиться. Как