не было.
Мы созвонились на следующий день, и она казалась еще более задумчивой, чем накануне, печальной даже. Правда, неуверенность исчезла, но на смену ей пришло чувство, которое я не совсем понимал. Вот тогда я и получил первый укол беспокойства, однако не придал ему значения.
Это же Рэдж, она сильная, со всем справится! А если нет, она сейчас на горнолыжном курорте, полном народа, она в безопасности.
– Я с ним поговорила, – признала она. – Это и правда он… Он меня помнит. Узнал…
– Что-то радости в твоем голосе не слышно, – заметил я. – Он оказался именно такой скотиной, как я ожидал?
– Нет, он… Я… Все сложно. Не хочу говорить об этом по телефону.
– Так приезжай домой – обсудим лично! Рэдж, сколько можно уже?
– Я приеду, правда… просто не сейчас.
Вот такого поворота я не ожидал.
– Почему не сейчас? Куда ты собралась?
– Я хочу немного понаблюдать за ним, поговорить… Я тебе потом перезвоню!
Но она так и не перезвонила – и не ответила, когда позвонил я. Кто подумал бы, что наш последний разговор будет таким коротким, спонтанным и дурацким? Я не мог этого предвидеть, и все же… Сейчас нужно признать хотя бы самому себе: уже тогда у меня появилось чувство, что она что-то скрывает от меня. Но я решил не давить, дать ей шанс рассказать, когда ей самой будет комфортно… Всегда ведь так было!
А выходит, что я облажался. Только это уже не исправить, в нашей истории вообще ничего исправить нельзя. Я не знаю, о чем Рэдж говорила со своим отцом. Не знаю, говорила ли она с ним второй раз, почему ей так хотелось за ним наблюдать. Не знаю, имеет ли он отношение к ее смерти, хотя в это я хочу верить, ведь тогда я смогу сбросить часть вины с собственных плеч.
Я только знаю, куда она собиралась накануне исчезновения и где успела побывать. Оттуда и нужно начинать поиски того, что я не могу даже представить.
На крышу я сбежал, потому что меня достали абсолютно все – от уборщицы на первом этаже до пацаненка, который пришел кого-то навестить и уже полчаса изображал из себя паровозик. В общем, от людей я устал. И покурить хотелось. И на мир посмотреть – весна все-таки за окном!
Поэтому я и забрался на крышу пансионата. Проводником в мир спокойствия для меня стал спертый у медсестры ключ, но угрызений совести я по этому поводу не чувствовал. Во-первых, она эти ключи пачками теряет. Во-вторых, внимательнее надо быть. В-третьих, когда уколы научится нормально делать, тогда я и буду оберегать ее душевный покой.
Пока же я обретал собственный покой, наблюдая за деревьями, покрытыми нежным пушком первой зелени, и солнечными лучами, искрящимися в ручьях. Было холодновато, но не настолько, чтобы пожертвовать столь милой сердцу тишиной. Увы, мне все равно помешали.
Дверь открылась, и на плоскую крышу вышла какая-то девица в белом халате. Надо сказать, что белым халатом тут стратегически отмечали почти всех сотрудников, так что она с равной долей вероятности могла быть и медсестрой, и поварихой.
Она была новенькой, это без вариантов. Я б такую сразу