неожиданно помотала головой.
– Нет, это я уговорила его. После произошедшего в Тардане мне оставаться стало опасно. Здесь не империя, в султанате ведьм не любят, и за убийство проклятьем мне грозила смертная казнь. Он сам решил уходить вместе со мной. Вот только мы были уже слишком взрослыми для попрошайничества – хорошо подают детям или калекам, а мы не были ни тем, ни другим. Я сразу поняла, что единственная возможность выжить – это начать воровать…
Я слушал внимательно, не перебивая и не останавливая. История вполне банальная и даже в какой-то мере понятная, но разве же нужда в пропитании могла толкнуть их на попытку ограбления дворца? Не думаю. Скорее уж то сделала жажда наживы. Судя по тому, как они были одеты и какими инструментами располагали – один ковёр-самолет чего стоил, – парочка уже давно не стояла на пороге голода и нищеты.
Когда собеседница закончила, я, чуть подумав и ещё раз прокрутив в голове всё сказанное, спросил:
– Где вы храните краденое?
Девушка вздрогнула, и я понимающе усмехнулся.
– Нет, расположение вашей пещеры с сокровищами мне не слишком интересно, – Алла вздрогнула повторно, подтверждая мою догадку насчёт пещеры, – просто вы давно уже не настолько несчастны, как ты пытаешься меня убедить. Давно ли воровство из насущной необходимости стало вашим ремеслом?
– Шутан! – выругалась девушка, после чего посмотрела на меня абсолютно трезвым и слегка злым взглядом, а в голосе от жалостливых ноток не осталось и следа. – Ты как хаким столичный, ничего от тебя не утаишь.
– Девочка, – я демонстративно покрутил на пальцо закрытое магической оправой инквизиторское кольцо, – а ты думаешь, я в империи обычным магом был? Нет, дорогая моя, я – инквизитор.
Зрачки её расширились, и я увидел в них вернувшийся обратно страх. Улыбнулся уже удовлетворённо. Все-таки репутация инквизиции, к слову, более чем заслуженная, известна была далеко за границами империи. И если раньше хоть какие-то иллюзии воровка на мой счёт имела, то теперь, похоже, их не осталось совсем.
Плечи её поникли, и, опустив взгляд вниз, она упавшим голосом попросила:
– Господин, пожалуйста, простите меня.
– Ну будет тебе, – мягко произнес я, – ведь так хорошо сидели, разговаривали… К чему эти извинения? Ты же не пыталась меня обмануть, так, чуть-чуть сместила акценты. Теперь никаких иллюзий насчёт того, кто есть кто, не осталось, и можно более не играть и не пытаться юлить. Так как давно это стало вашим образом жизни?
– Лет семь, – со вздохом ответила Алла, и это была правда. Врать инквизитору? В этом мире подобных дураков не водилось. А значит, наступил новый этап в наших отношениях. Этап честности и открытости.
– И всё устраивает?
– Пожалуй, – она кашлянула, но ответила честно. – Деньги хорошие. Я давно наловчилась. Если охрана где, то слабым проклятием приложу – и можно спокойно работать. Через пару часов оно само рассасывается, а по симптомам и на отравление, и просто на слабость похоже.
– Ну-ка, – заинтересовался я, –