я только к вечеру. В первое мгновение я убедил себя, что мне приснился дурной сон, а сейчас пора вставать и ехать, но затем сообразил, что все это было на самом деле. Взглянул на часы: я проспал больше пяти часов. Отец не стал меня будить. Конечно, он здесь и места себе не находит, пытаясь угадать, почему я вернулся так скоро. Единственный способ быстро решить эту проблему – не теряя ни минуты, встретиться с ним лицом к лицу. Но когда я вошел в гостиную, там была только Сумира. Она разлеглась на диване, задрав юбку до трусов. «Отец еще не вернулся?» Она вскочила на ноги, одернула юбку. «А что, есть беспокойство?» Как мне показалось, вопрос был с подтекстом. Я понял его примерно так: «Он умер? Я могу потерять работу?» И ответил вопросом: «Он звонил?» Она покачала головой. Я снова взглянул на часы. И тут меня осенило.
Я побежал к себе в комнату, влез в туфли, подхватил рюкзак, который так и валялся на полу. Бегом вернулся в гостиную. Сумира не двинулась с места. «Ты меня не видела», – сказал я. Она уставилась на меня своими коровьими глазами. «Поняла? Меня здесь не было». Она кивнула, хотя, похоже, не совсем поняла, в чем дело. «До скорого», – сказал я и бросился к выходу.
Если бы мой план удался, это избавило бы меня от кучи неприятностей. Только бы не встретить сейчас отца. От нашего дома до вокзала было двадцать минут ходьбы. Мне предстояло побить мировой рекорд. Я нырнул в подземный переход, не сбавляя скорости, хотя в этот промежуток времени не отправлялся и не прибывал ни один поезд. На другой стороне путей я спрятался за колонной на платформе номер 2, чтобы перевести дух. Поезд прибыл через полчаса, точно по расписанию. Двери открылись, пассажиры направились к лестницам. Я смешался с толпой.
Отец ждал меня у самого выхода, стоя рядом с машиной. Как только он увидел меня, сразу поднял руку.
Я наплел, что провел чудесный день в компании старых друзей, что время пролетело незаметно и я едва не опоздал на автобус в порт. Он внимательно слушал меня, ловя каждое слово. «А ты совсем не загорел», – удивился он, и я понял, что моя версия трещит по швам. Надо было как-то выкручиваться. Я намекнул, что большую часть дня все же провел под крышей… И заставил себя улыбнуться. Пускай отец думает, что я одержал победу над девчонкой, которая писала мне каждую неделю: при этой мысли у меня внутри все забурлило от сдерживаемого смеха.
За ужином Сумира все время глазела на меня и подмигивала, когда отец смотрел в другую сторону. Я делал вид, будто ем с большим аппетитом, а он отпускал шуточки типа: «Надо подкрепиться, ты потратил много сил!» Он прямо раздувался от гордости: еще бы, его сын пользуется успехом. Потом я стал зевать и сказал, что у меня глаза слипаются. Сумира как-то напряглась. Я это почувствовал и обернулся к ней. «Как возможно?» – спросила она. Я метнул в нее угрожающий взгляд. Но отец сидел какой-то рассеянный, скорее всего, он даже не слышал ее вопроса. Я сказал «спокойной ночи» и ушел из кухни, моля бога, чтобы наша говорливая прислуга не ляпнула чего-нибудь еще.
Это было 12 августа 1999 года.