час ушел на то, чтобы составить короткий – и странный – список пропавшего.
Соли для ванны, которые особенно любила мать, серьги, которые сестра (единокровная сестра от второго брака матери) оставила, когда вместе с матерью гостила здесь несколько недель назад, маленький отражатель солнечного света из цветного стекла, который сестра (единоутробная, от четвертого брака отца) сделала для него на Рождество, и пара кованых серебряных запонок в маленькой синей коробочке с логотипом Тиффани.
Она проигнорировала наличные, которые, видимо, обнаружила в ящике письменного стола. Всего несколько сотен. Но почему она не взяла деньги? Только соли для ванны.
Слишком для нее незначительно? Не так привлекательно?
Кто, черт возьми, знает?
Как потерянный, поднялся он в мастерскую. Над русалкой работать – не то настроение, но он завис над картиной в раздумьях. Как точно Лайла выразила его мысли и чувства! Он не ожидал, что она увидит то, что видит он. И тем более что поймет.
Он не думал, что так заинтересуется ею, этой женщиной с глазами цыганки, которая орудует инструментами, как другая управляется с помадой. Той, которая разделяет его ви́дение незаконченной картины и предлагает утешение незнакомому человеку.
Женщиной, пишущей об оборотнях-подростках и не имеющей своей квартиры. Причем по своему выбору.
Или он не до конца ее разгадал?
Но разгадает, когда нарисует.
Думая об этом, он установил мольберт и стал натягивать холст.
Лайла стояла у дома Аша, изучая его в ярком свете дня. Выглядит так обычно! Просто старое кирпичное здание. Невысокое. Любой прохожий может посчитать, как когда-то она, что тут не меньше полудюжины квартир. Прекрасных квартир, которые расхватали молодые профессионалы, гоняющиеся за атмосферой даунтауна.
Но в реальности ничего подобного не было. В реальности Аш устроил себе дом, точно отражающий его суть и характер. Художник. С большой семьей. Тот, кто смог сочетать обе части своей жизни и создать пространство, в котором могли сосуществовать эти части.
По ее мнению, это требовало точного глаза и немалого самосознания.
Аштон Арчер точно знает, кто он и чего хочет.
И по причинам, не имеющим смысла, он хотел написать ее.
Она подошла, нажала кнопку звонка.
Он, возможно, дома. Разве ему не надо работать? Да и ей тоже бы надо работать, но она просто не могла сосредоточиться. Зато теперь помешает его работе. А ей стоило просто послать ему эсэмэску и предупредить…
– Что?!
Голос был такой резкий, что она подскочила от неожиданности. Она явно не вовремя.
– Простите. Это Лайла. Я только хотела…
– Я в мастерской.
– О, тогда я…
Что-то зажужжало, что-то щелкнуло. Она осторожно повернула дверную ручку. Дверь открылась: очевидно, это означало приглашение.
Она осторожно вошла, закрыла за собой дверь. Что-то снова щелкнуло, определенно щелкнуло. Лайла направилась к лестнице, но повернулась и подошла к решетке лифта.
Кто не