вида, с решительной походкой и офицерской выправкой, темноволосый, с карими глазами, слегка вытянутым лицом и чуть «вмятым» (от перелома) носом, оставил положительное впечатление. – «Вроде нестарый! Слегка за тридцать! – думали женщины, – всё лучше, чем тот крохотный мужик с плаца. Интересно, какой у него характер? Постоял, помолчал и ушёл. Наверное, суровый человек!» – в общем, нужного психологического эффекта Старохватов достиг.
Богдан шёл по коридору и смотрел по сторонам, когда старшина Белкова, бодро выскочив из каптёрки, едва не ударила его дверью. Командир именно её и искал, мол, – «Куда запропастилась? Курсанток одних оставила. Уж не пьёт ли часом?!» – Дверь каптёрки находилась по правой (северной) стороне корпуса, это первый кабинет от спально-строевого помещения, дальше, через три метра, канцелярия ротного, между ним и каптёркой находится тумбочка дневального: суточный наряд для подчинённых, подобно армии, в училище не предусматривался, тем не менее планировалось периодически ставить девочек «на тумбочку» или «дежурными по роте», тому две причины. Первая, – в качестве наказания, да-да, пресловутый – «наряд вне очереди! (или два-три)»; вторая, – для обучения, чтобы знали, какого оно – стоять дневальным или дежурным (ой) по роте, учреждение всё-таки с военным уклоном.
– Прости, Богдан… ой, виновата! Товарищ капитан. – Извинилась Инна.
– Ну-ка, дыхни! – подозрительно наклонился к старшине Старохватов.
Набрав побольше воздуха, Белкова дохнула в лицо командира:
– Хы! Да не пила я, мы по делам совещались.
– Это похвально! Ладно, иди к курсанткам, не распускай их, я позвоню сейчас генералу и приду, надо же и мне подчинённым сказать – «Добро пожаловать!»
– Слушаюсь!
Глава 3. Осужденная… курсант
Грозный вид капитана и его странное поведение, впечатлили курсанток: они продолжили стоять по стойке «смирно», правда, держались в строю неумело (до поры). Особенно вытягивалась «вольная» Полина, подобно призывнику при измерении роста, чтобы казаться выше.
Сейчас, девочки не то что говорить между собой опасаются – переглядываться! Они и любопытство отодвинули на задний план, которое разъедало их до появления Богдана: интересно же посмотреть новое «жильё», где и чья кровать, тумбочка, какой вид расстилается «в клеточку» сквозь стекло и решётки? Оценить-то пейзажный, словно в заповеднике, лик территории училища они успели, потому предпочитали, чтобы его часть просматривалась из их окон. И что за пределами спально-строевого помещения тоже волнует: туалет, душ, бытовка и так далее.
На «пролётку» вернулась Белкова. Инна удивилась, заметив, – «Курсантки стоят по стойке смирно! Прилежнее школьниц прям, тех и на секунду учителю оставить нельзя, сразу ропот. А эти – красавицы!» – старшина подумала, будто они её испугались, её командного крика, боевой внешности: не знала, что дело в ротном.
Следом к подчинённым