скептический идеализм заставляет нас обратиться к единственному оставшемуся нам убежищу, именно к учению об идеальности всех явлений, установленному нами в трансцендентальной эстетике независимо от этих выводов, которые мы тогда не могли еще предусмотреть».
Кант заключает:
«Пространство и время как априорные представления являются законами нашего (чувственного) представления; теперь мы не можем превратить законы нашего чувственного представления в законы самих вещей, поэтому они должны быть отрицаемы для вещей».
Здесь, однако, есть некоторая поспешность, которая как раз и обусловлена его скептическими наклонностями. Из этого следует только то, что законы нашей мысли нельзя сразу же сделать законами вещей самих по себе, а нужно сначала более внимательно посмотреть, как обстоят дела в конкретном случае. Именно это и вызвало у него ЮМА, а именно вопрос: является ли априорное само по себе, без более близкого обоснования, нормой истины? Утверждение этого вопроса включает в себя предвосхищение философской теологии, в которой КАНТ, вместе с ЮМОМ, теоретически отверг причину, ограниченную имманентными употреблениями («регулярной последовательностью явлений»). Он воспринимал априори как человеко-субъективное и отрицал пространство и время вещей как таковых именно потому, что они являются законами человеческого восприятия. Однако его доводы в пользу априорности пространства и времени не выдерживают критики. Оба они никогда не представляются как единое целое, как единство, а только как подобные сами по себе, что вытекает из опыта. Кроме – значит помимо чего-то, что само по себе является внешним по отношению к первому кроме, и я могу продолжать это в простой фантазии без конца.
Эта способность идеализирующей абстракции, конечно, возможна и вне восприятия, но только в его связи; без восприятия пространственных явлений, по мнению Канта, мы никогда бы не сформировали пространственную перцепцию.
Кант продолжает на странице 379:
«Трансцендентальный объект, лежащий в основе внешних явлений, а так же то, что лежит в основе внутренних явлений, не есть материя, ни мыслящее существо само по себе, он есть неизвестное нам основание явления, дающее нам эмпирическое понятие как первого, так и второго рода.»
Страница 383: «Материя означает не особый вид субстанции, совершенно отличающийся от предмета внутреннего чувства (души), а только неоднородность явлений представления, которые мы называем внешнеми, в сравнении с предметами, представления которых мы относим к внутреннему чувству; тем не менее, эти внешние явления принадлежат только мыслящему субъекту точно так же, как и все остальные мысли, с той лишь разницей, что они обладают следующим обманчивым свойством: так как они представляют предметы в пространстве, то они как бы отделяются от души и кажутся витающими вне нас ее, между тем как само пространство,