другу определения (теплое, холодное, светлое, темное, радость, боль, добродетель, порок и т.д.) все же существовали бы одновременно в своем порядке «вещь-в-себе», а не одно за другим. Это должно было бы привести к противоречиям, а и не-а, в одном, что логически немыслимо.
Как бывший лейбницианец, Кант склонен считать одни и те же вещи-в-себе мыслимыми для ума и тела. На странице 358 он пишет:
«Однако то нечто, которое лежит в основе внешних явлений и аффицирует наши чувства так, что они получают представления пространства, материи, формы и т.п., могло бы, если рассматривать его, как ноумен (или, лучше как трансцендентальный предмет), быть в то же время субъектом мыслей, хотя оно и фффицирует наши внешние чувства таким способом, что мы получаем только наглядное представление пространства и его определений, а вовсе не воспринимаем воли, представлений и т. п.».
Стр. 359 Кант добавляет: «Если бы материя была вещью в себе, то как сущность сложная, она глубоко отличалась бы от души, как сущности простой».
Таким образом, он как бы советует лейбницианцам допустить возможность подобной вещи-в-себе для материальных и психических явлений, тем более что окказионалистский аргумент против взаимодействия между разнородными вещами произвел на него впечатление, хотя он и потерял свой авторитет благодаря ЮМУ, согласно которому способ всякого воздействия неясен, так что он допускает его применение только там, где можно показать регулярную временную последовательность, что и предполагал Кант.
То, что КАНТ полагал, что вещи сами по себе не являются необходимыми для эмпирического знания, он выразил на странице 30: «Вещь в себе, но о которой никогда не спрашивают в опыте».
При этом ему было приятно считать себя ньютонианцем. По мнению Ньютона, особенность современного естествознания состоит в том, что оно не желает признавать оккультные качества и субстанциальные формы, а придерживается математических отношений из наблюдений. В оставленной рукописи КАНТ прямо говорит, что НЬЮТОН понимал пространство как простое возникновение через действие на расстоянии (в гравитации), что очень далеко от НЬЮТОНА с его другими высказываниями о пространстве. Кстати, ГЕРЦ отмел эффект на расстоянии в естествознании. НЬЮТОН доискивался до подоплеки явлений в порядке догадок, как например, он допустил, что материя состоит из мельчайших частиц с притяжением и отталкиванием, и с самого начала заключил, что ее компоненты не изнашиваются из-за постоянной природы воды, состав которой он предсказал. НЬЮТОН выводил законы природы на основе тщательной индукции. Что это не дает строгой всеобщности, он говорил об этом сам, но находил это лучшим из того, что у нас есть. Априорные взгляды Канта он бы отверг как «выдуманные гипотезы» именно из-за связанной с ними у Канта субъективности явлений, подобно декартовскому преобразованию природных явлений в простое геометрическое пространство. – В кантовской версии возможно также кое-что от Беркли; согласно Беркли, ощущения не являются