что на блины с тарамой, икрой да вареньем я не рассчитываю, но про отбросы-то ты зря говоришь, считаю, что так клеймить всех под одну гребенку ты все же не вправе.
– Скоро у тебя будет возможность заценить то место изнутри, воочию, так сказать, посмотрю, как оно тебе приглянется. Да что я с тобой тут разглагольствую о глупостях, Бронислав, нам не лирикой, делом надо заниматься, не светскую беседу разводить о прелестях давно уже известных.
– Но отбросом человечества я все же не согласен называться.
– Послушай, ты ведь убийца, сам в том признался, так что, может, это не так и чего, после этого тебя к ордену Славы прикажешь представить, что ли?
– Да ладно убийца, так ведь еще не доказано, что я это сделал умышленно, или, допустим, пусть даже умышленно, но тогда надо ведь разобраться, при каких обстоятельствах это свершилось, не так ли?
Знаешь, произойди этот случай в нормальном государстве, так я, может быть, и дня не сидел бы, да, блин, ко мне пришли с оружием среди ночи, и что мне надо было делать, по-твоему, да иди ты ко всем чертям собачьим и вся наша судебная или, как ее там, правоохранительная система, и будь я трижды проклят, если это не так.
– Знаю я эту историю, можешь не повторяться, но нам с тобой это надо доказать.
– Абсурд, как я могу еще что-то доказать, когда вся моя биография мной же была изложена на чистых листах бумаги аж до мелочей, а уж о том, что и как случилось в ту ночь, то, извольте, добавить мне больше нечего.
– На тюрьму поехать придется, таков закон, и решение прокуратуры отменить я не в силах, а там посмотрим, Бронислав, время покажет.
– Чудненько, но что же, однако, бежать пока что не собираюсь, пусть везут, не в силах я противостоять нашему закону, жаль только, что этот наш закон придуман только в наказательных целях, а стороны защиты граждан страны, походу, в нашей конституции вовсе не существует.
– Так я и есть твоя защита, или мы с тобой не по одну сторону баррикад?
– Как же, нет, брат, ты вон в костюмчике от Версаче щеголяешь, а я, поди, скоро буду вшей кормить в протертой фуфаечке.
– Будем надеяться, что это ненадолго, с моей помощью.
– А может, все же с помощью Божией, премного тебе благодарен за эту великую надежду, дорогой мой адвокат.
– Бронислав, я тебе не враг, а твоей супругой нанятый твой защитник, с целью вытащить тебя поскорей из этого жалкого положения, и, уж поверь мне, я сделаю все, что только в моих силах и компетенции.
– Охотно верю, и извини, если где обидел, но, черт побери, мог ведь я и не сидеть вообще-то.
– Ну столь гуманных законов по отношению убийств в мире пока что не придумано.
Молись, что это произошло с тобой не в Средневековье, тогда убийцам отсекали головы безо всяких разборок, так что поездка в тюрьму еще не самое страшное, что может произойти с человеком-преступником.
– Почему Средневековье, так ведь еще сравнительно