никому ничего не обещает. Как она любила Гордея! Да, она умеет любить! Никто из них так этому у неё и не научился. И все-таки, она необыкновенная, удивительная женщина! А как она говорит о своих учениках! У неё каждый ребенок – индивидуальная личность, неповторяемый характер. С каким воодушевлением она рассказывает о тамошней природе, о походах, которые совершает со своим классом. Да, просто молодец! Далеко пойдет! Видимо, Бог ей помогает.
А Гордей… Каков? Попереживал, да недолго. Глядишь, и женился через полгода, а там и дети пошли. Вот и весь сказ об их любви. Только, кажется, что Ольга до сих пор не может его забыть. Крепкий орешек Ольга! Пройдет еще немало времени, прежде чем она его простит. Я её знаю. Уж если полюбит, то полюбит, невзлюбит – так навсегда!
Так размышляя, Михаэла и не заметила, как уснула. Неожиданный звонок телефона раздался прямо возле уха, на тумбочке, с какой-то особой напористостью. Ничего не понимая, сквозь сон, она открыла глаза и прислушалась, телефон звонил и звонил. Она подумала, может родители что- то хотят ей сообщить, и взяла трубку:
– Да, – ответила она, приложив трубку к уху. Но там никто не отвечал, лишь послышался какой-то короткий шорох, и тут же бросили трубку.
– Дан! – подумала Михаэла. – Но откуда, ведь его-то и в Кишиневе нет. Мама ходила в квартиру за вещами, а там, как лежало все, так и лежит. Одна пыль царствует. Соседка рассказала, что с тех пор его и не видела здесь. Поговаривают, он куда-то уехал, уволился с работы и никому ничего не сказал, исчез.
…Уже было далеко за полночь, когда вернулись из гостей родители. Михаэла спала, но от громкого пения, которое начал отец, подвыпивший в коридоре, она проснулась.
Он успел только затянуть несколько слов из песни «Раскинулось море широко», но мать цыкнула на него со всей яростью, и он тут же замолчал и покорно на цыпочка побрел в свою спальню. Михаэла, молча, улыбнулась и снова попыталась уснуть.
…Воскресенье выдалось на редкость теплое и солнечное, хотя дул уже с севера ветерок с морозцем. Этот выходной она решила посвятить покупкам. Одиночество теперь стало ей даже нравиться. Она часто оставалась сама с собой и со своими мыслями наедине. Как-то по-другому стала смотреть на окружающий мир, на людей. И все-таки ноющая боль, тоска по Дану, не давала ей покоя. Она старалась не думать о нем, но это было выше её сил. Ей как будто кто-то навязывал мысли о нем, заставляя вспоминать его снова и снова. «Нет, нет и нет, твердила она сама себе! Забыть, вырвать из сердца его навсегда!» А этот звонок ночью. Она уверена, это звонил он.
– Как же сегодня хорошо на улице! – думала она, шагая в женский салон. Ей нравился это магазин «М…». Здесь всегда было многолюдно.
Войдя в здание, она решила посетить сначала косметический отдел, который располагался на первом этаже. Подобрав по цвету помаду и лак, Михаэла расплатилась с продавщицей, поблагодарила за сервис и направилась к выходу. Но вдруг она почувствовала