Как ты переспала с моим мужем? Да? Так я вас сама и застукала! Мне это уже не интересно, радуйся молча.
Прохожие в ужасе были от того, что видели и слышали. Две молодые и красивые женщины, не стесняясь, прямо на площадке бурно выясняли отношения. Некоторые останавливались поодаль, очень внимательно следили, посмеиваясь и покачивая головой. Но дамы никого не замечали.
– Я сейчас тоже не в лучшем положении. От меня Максим ушел, – продолжала Лада.
– Ты – дура, или прикидываешься? – орала Миха и, казалось, её уже ничего не могло остановить. В ней проснулось все разом: и месть, и злость, и ненависть.
– Теперь ты у нас жертва! Да? А ничего, что мы с мужем расстались, и я уже никогда не прощу ему этого и тебе, кстати, тоже! И заметь, по твоей вине! По твоей! Ты это понимаешь? Понимаешь, нет? – продолжала Миха.
– Так получилось, Миха! – сквозь слезы и виновато произнесла Лада.
– Что – о – о? Так получилось, говоришь, затащив моего Дана в постель? А если бы я вас не застукала? Так бы и прошло, да?!! И, кто знает, повторялось бы и повторялось… ты это хочешь мне сейчас объяснить? Хороша подруга! Да знаешь кто ты после этого? Ты, просто дрянь! Мразь! Тварь и ничтожество!
Лада не выдержала такого оскорбления и крикнула в ответ:
– Так тебе и надо! И знаешь, это не первый раз я с твоим Даном была в постели.
Михаэлу, словно по голове кто-то огрел, она оцепенела:
– Повтори, что ты сказала? – тихо произнесла она, подвигаясь к ней.
– Да, так тебе и надо! Корчила всегда из себя красавицу верную! Что думала, тебе Дан никогда не изменит? Да? Или ты особенная? Если хочешь знать, это уже третий раз мы с ним…
Но она не договорила последнего слова, так как Михаэла со всего маху заехала ей сначала одну пощечину, а затем другую, и ее уже было не остановить. В ней проснулась какая-то необузданная сила.
– Вот тебе за один, за другой и третий и за многие другие разы наперед, пигалица крашеная! Тварь! Ненавижу тебя! – кричала Миха.
В порыве ярости она уронила свою сумочку, шляпу и перчатки. Лада пыталась увернуться от неё, не получилось, подвернулась и упала на землю. Миха дико уставилась на неё, но лежачего не бьют… Потом еще раз, но уже ногой пнула её остервенело и сказала:
– Желаю тебе того же! Чтобы тебе всю жизнь твой мужик рога наставлял! И тогда ты, может, поймешь меня…
Затем подняла свои вещи, поправила волосы и тихо сказала:
– Если ты когда-нибудь поймешь… – окинув толпу зевак стеклянным взглядом, Михаэла гордо ушла с того места. А Лада, вся взъерошенная, злая поднялась и крикнула ей в след:
– Ненормальная! Психопатка! – потом посмотрела на засмотревшихся людей и рыкнула: – Ну, чего уставились? Интересно, да? Пошли вон отсюда, ротозеи!
И только после этого она развернулась и быстро умчалась в обратную сторону.
…Михаэлу дико трясло изнутри. Слезы обиды и ненависти катились из ее глаз. Она еле – еле сдерживала