вы, что хотите, – и заперлась в своей комнате.
* * *
Подходящего малыша ждали почти три года. Юрке было несколько месяцев, когда Соня забрала этот тёплый комочек из дома малютки. Ребёнка оформили без проволочек, потому что она имела «специальное дошкольное образование и ребёнок попадал в полноценную семью». Но того, на что надеялся муж, не случилось. И хотя по утрам в любую погоду Вася бежал на молочную кухню за детским питанием, появившийся ребёнок семью не скрепил, а разъединил ещё больше. Теперь Соня была занята только малышом и совсем не подпускала мужа к себе, ссылаясь на усталость. В семье начались скандалы. Масла в огонь подливала мать. Она ничего не имела против этого черноглазого тихого малыша и даже порой сидела с ним, скрывая собственную радость, ребёнок всё же был чужим.
– Нет своей кровиночки, – причитала она, – а ты, сирота убогий, вырастешь и бросишь своих родителей, как твои бросили тебя.
К слову, как в воду глядела. Но это всё позже. А пока её причитания доводили Соню до исступления. Так Соня дотянула до следующей зимы.
Если бы не счастье, которое она испытывала от возни с Юркой, конфликт разрешился бы гораздо раньше. Соня решила расстаться с Васей давно, ещё в больнице. «Зачем мучить человека, – думала она. – Мало того, что не люблю, так ещё и ребёнка не могу родить». Но идея с усыновлением задержала этот разрыв на несколько лет.
«Взрыв» произошёл неожиданно в конце декабря накануне Нового года. Ещё днём Василий уехал в город за новогодней ёлкой. Давно стемнело, а его всё не было. Соня уложила Юрку и собиралась ложиться сама, когда раздался громкий стук в дверь. Накинув на плечи платок, она выскочила в холодные сени. В дверном проёме окутанный ледяным паром стоял муж и, покачиваясь, опирался на какую-то палку с растопыренными ветками. Присмотревшись, Соня поняла, что когда-то это была ёлка. В степном Казахстане это дерево нужно было ещё найти. Вася специально поехал за ёлкой в Целиноград, чтобы порадовать Соню и малыша.
– Давай, заходи, а то холодно, – миролюбиво позвала Соня, понимая, что выяснять обстоятельства порчи ёлки сейчас бессмысленно.
– А-а-а, заходи-и-и. Ты меня никогда к себе не звала, – пьяно бубнил Вася.
– Такого пьяного и сейчас не позову, – опрометчиво ответила Соня.
– А я тебе никакой не нужен. Правильно мать говорила, на Таньке надо было жениться. Она – девка здоровая. Уже троих родила, – продолжал Вася. С трудом произнося и растягивая слова.
– Вась, какая муха тебя укусила?
– Меня не муха укусила, а ты – гидра знойная. Я на коленях перед тобой ползал. Можно сказать, подобрал тебя, а ты морду крючишьо!
Вася протянул руку к Соне и ухватил её лицо своей огромной лапищей. Соня невольно отшатнулась.
– Что, не нравится? А мне, думаешь, нравится, как ты от меня отворачиваешься? Не так ем, не так сморкаюсь. Вот какой есть, такой есть. Такого и люби.
Соня, кутаясь в платок, пятилась назад. Спиной, привалившись к двери, она нащупала ручку и рванулась в «залу». Вслед за Соней муж