и весьма важная и характерная, которая намечается уже предшествующими объяснениями, а именно недостаточность и неправильность детских наблюдений и отсутствие склонности проверять свои изображения действительностью. Где дитя могло наблюдать, что руки выходят из головы, шеи и живота? Где оно видело ноги через платье или голову сквозь шляпу? Дело в том, что оно рисует не с действительности, а со своего представления предмета, каково бы оно ни было, не по наблюдению, а по памяти. Оно знает, что у кошки четыре лапы, спина, хвост, два уха и усы. В своем рисунке оно не пропустит ни одного из этих органов, хотя бы у той кошки, которая у него перед глазами, двух задних лап не было видно или спина была незаметна за головой. Двум сотням мальчиков и девочек 7–13 лет, уже учившимся в школе, было предложено с модели нарисовать портрет. Модель изображала женщину, сидящую на стуле, в профиль, в платье и шляпе с перьями; видны были ее сложенные руки и ноги. Из 100 девочек 23 изобразили смешанное профильное лицо, т. е. голову в профиль с двумя глазами и ртом на видимой щеке. Младшие дети рисовали даму без шеи и туловища, обозначая только глаза и ноги. Ноги рисовались обе с одной стороны, тело en-face, то и другое совершенно несогласно с положением модели. Женщина изображалась стоящей. Из 200 детей 35 нарисовали женщину без платья, 31 дитя изобразило последнее прозрачным, т. е. через него видны были ноги. Зато перья на шляпе нарисовало 181 дитя, – очевидно, эта мелкая особенность поразила рисовальщиков; шляпу забыли нарисовать 10 детей, двое не нарисовали рук. Очевидно, такая работа не столько рисунок с модели, сколько рассказ по памяти. Понятно отсюда, что дети довольно долгое время рисуют человека состоящим только из головы и ног, без туловища и рук, долгое время рисуют его без шеи, без волос на голове и без бороды (мужчин), пуговицы присаживаются прямо к голому телу и т. п. В Центральной Бразилии есть племена, рисующие усы выше глаз и даже (на одном рисунке) над головой.
Что расширение знаний о предмете и его более внимательное наблюдение влекут за собой большую правильность и жизненность рисунка, большее соответствие его частей, это понятно и само собой, и подтверждается опытами. Детям предлагалось нарисовать какой-либо знакомый им предмет; затем об этом предмете им сообщались обстоятельные сведения, указывались его части и свойства, показывался самый предмет или его изображение и разбирались подробности; потом, по окончании объяснения, все наглядные пособия убирались и детям предлагалось сделать рисунок во второй раз и опять по памяти. Второй рисунок постоянно оказывался лучше первого – правильнее, полнее.
О развитии детской наблюдательности и мышления
Факты и соображения, изложенные в предшествующей главе и во всей брошюре, свидетельствуют об одном – о необходимости для правильного умственного развития дитяти обратить самое серьезное внимание на культуру детской наблюдательности и мышления, непосредственно с нею связанного. По этому предмету мы и представим теперь