думала, что её жизнь не сахар, но с появлением около трёх месяцев назад в её жизни дяди Пети (который сразу стал требовать от неё, чтобы она называла его папой) она превратилась в камеру пыток. Дядя Петя обладал внешностью портового грузчика, лет сорока, ростом под метр восемьдесят, со здоровыми ручищами и внушительным пивным животом. Лицо его, в молодости весьма привлекательное, изрядно потрепали разгульная жизнь на пару с алкоголем, но оно до сих пор не утратило привлекательности для женщин. При всём при том он имел ярко выраженные садистские наклонности, замешанные на педофилии, и не стеснялся им предаваться, когда был абсолютно уверен в своей безнаказанности.
С первого же дня он повёл себя в их квартире, как полновластный хозяин, полностью подчинив маму своей воле. Но при всех своих садистских наклонностях он был ловким манипулятором и чувствовал, когда не стоит перегибать палку, ведь в квартире, несмотря на все его старания, он прописан не был. Но праведный гнев матери если и вспыхивал, обычно заканчивался очень быстро, и всё шло дальше по накатанной. Вот и сейчас кухонная дверь врезалась в стену, из неё в распахнутом халате, как локомотив, с багровым лицом вырвался отчим, за ним, цепляясь за полы халата, выбежала мама.
– Да пошла ты козе под вымя! – Голос у отчима был под стать внешности. – Вы меня задолбали вместе с доченькой! Ну на кой хрен вы мне обмарались, такие волшебные?! Одна алкашка, другая слепая. Тоже мне, ни спереть, ни покараулить! Ты (толстый палец с жёлтым толстым ногтем упёрся в мамину грудь) будешь ещё меня попрекать?! Да если бы не я, обе бы уже загнулись! Одна от бухла, другая бы в проститутки подалась, там глаза не нужны. Вы за мной как за каменной стеной. А какая благодарность?! Постоянно меня пилишь, дочка твоя как от чумного дёргается… – Сказав это, он бросил взгляд в сторону Лизы: слова доброго не дождёшься!
– Петь, ну чё ты в самом деле, ну сказала чё…
– Чё, чё… Вот только мычать и можешь… Смотри, Катерина, – он погрозил пальцем, – уйду, локти будешь кусать! У меня таких пруд пруди!
Конечно, никуда он уходить не собирался. Шикарная хата, баба – сама первая наливает, да и дочка хоть и слепандырая, очень даже ничего. Сделав вид, что ещё раздумывает, уйти или нет, презрительно цыкнув, процедил:
– А то тоже… И, развернув мать Лизы, от души приложился широкой ладонью пониже спины. – Собери пожрать, на работу опаздываю.
Работал Пётр Семёнович Рыбаков на местном рынке мясником, благодаря чему дома всегда было мясо, о чём он постоянно напоминал: «Без меня бы уже ноги с голодухи протянули». При этом всю зарплату, которую он получал, тратил исключительно на себя.
Отправив присмиревшую сожительницу на кухню, сам направился в ванную, где стояла, замерев, Лиза. Этих моментов она боялась больше всего – когда он находился в непосредственной близости от неё. Её окутал запах жареного лука и перегара. Воровато оглянувшись, не то что бы он чего-то опасался, но лишняя предосторожность не помешает, Пётр