когда под ногами увидел красный кленовый лист. «Наверное, ребёнок с улицы принёс».
Подняв лист так, чтобы на него падали солнечные лучи, Макар прокрутил его между пальцами, любуясь игрой света на резных гранях. Слегка улыбнувшись, Макар втянул носом пряный запах опавшей листвы, который всегда ему нравился, а Кнопка, зная об этом, собирала вместе с Машей для него осенью гербарий.
Воспоминание о семье стёрло улыбку с его лица. Продолжая чисто механически крутить лист в пальцах, он вошёл в квартиру, но дверь запереть не успел.
– Макар Васильевич Чуров?
Голос был молодой, с нотками напускной строгости. Развернувшись, Макар безразлично посмотрел на живописную группу. Впереди, выше остальных на ступеньку, стоял старлей с заткнутой за погон форменной кепкой. Здоровый такой парень, кровь с молоком, видно, любит железяки в тренажёрке потягать… Лицо простое, но без явных признаков тупости, что обнадёживает. Двое других были младшим и старшим сержантами, особой статью не отличались, что восполнялось громоздкими брониками, поверх которых висели АКСУ. Тот, что младший, ещё совсем мальчишка заметно нервничал, его пальцы без конца теребили предохранитель. Старший, примерно ровесник Макара, с заметным пивным брюшком, видимо, в подобных мероприятиях участвовал довольно часто, спокойно следил за ним. Эти мысли пронеслись в голове Макара за считанные секунды, пока он рассматривал пришедших.
– Да, это я.
– Жалоба поступила на вас. Поступил сигнал, что из вашей квартиры доносились громкие крики, нецензурная ругань и звуки борьбы.
Тут из-за спин бронированных сержантов вынырнула сгорбленная фигурка, в которой Макар, без удивления, узнал соседку снизу Клавдию Ивановну. Склочная старушонка жила одна с котом в двухкомнатной квартире прямо под ним. Как только они заехали в дом, у них прорвало трубу, и они залили её. Потом Макар оплатил ремонт и сам нанимал рабочих, но смягчить сердце этой Изергиль ему не удалось, и они навечно попали к ней в чёрный список. Макара, в принципе, это особо не волновало, но «старая перечница» ничего не забыла. И момент-то выбрала «нарочно не придумаешь», Макар выглядел сейчас, как киношный маньяк. Голова разбита, небось, лицо в крови, по пояс голый, хорошо хоть джинсы натянул. Только окровавленной бензопилы для полноты картины не хватало.
– Да убивец он, граждане милиционеры, я сама всё слышала – шум, гам! А энтот орёть как оглашенный! Мол, подходите, всех переубиваю! А матом-то, матом, хуже сапожника…
Старлей слегка поморщился, словно от зубной боли (видно, бабулька вынесла им мозг ещё по телефону), и уже обращаясь к Макару:
– Макар Васильевич, разрешите осмотреть квартиру. Так сказать, чтобы уладить недоразумение.
В принципе, кроме бардака, не было ничего, что могло бы заинтересовать служителей правопорядка. Хотя в свете последних событий полностью быть уверенным в этом было нельзя.
– Только у меня не убрано, – буркнул Макар, делая приглашающий жест рукой.
– Ничего