собачья! Не строй из себя обиженного. Ты меня обозвал, я – тебя. Мы квиты. Давай начнем заново.
Но он оказался слишком обидчивым, чтобы помириться так быстро. Кулак он, правда, разжал, а потом, испепелив меня напоследок взглядом, устроился на койке с газетой. Лежал он лицом к коридору, так что света ему вполне хватало. И я вскоре последовал его примеру, подложив под голову вместо подушки свернутое одеяло, поверх которого на всякий случай расстелил носовой платок.
В течение двух часов и десяти минут обе койки безмолвствовали. Это мне известно доподлинно, так как, приняв горизонтальное положение, я взглянул на часы, чтобы прикинуть, сколько мне еще ждать, пока заявится Паркер с ломом и вызволит меня отсюда. Тогда было двадцать минут десятого. Когда же я в очередной раз прочитал «Газетт» от первой полосы до последней и в двадцатый раз посмотрел на циферблат, стрелки показывали половину двенадцатого… И тут он внезапно заговорил:
– Послушай, Гудвин, а что ты теперь собираешься делать?
От неожиданности газета выскользнула из моих рук на пол.
– Не знаю. Может, всхрапну чуток.
– Я не имею в виду сию минуту, а вообще. Есть кому о тебе позаботиться?
– Да. И на его месте я бы поторопился. Весьма дорогой адвокат по фамилии Паркер.
– И что потом?
– Вернусь домой и залезу в ванну.
– А потом?
– Почищу зубы и побреюсь.
– Ну а потом?
Я повернул голову и уставился на него:
– Что-то ты слишком настойчив. К чему ты клонишь?
– Ни к чему я не клоню. Просто подумал, что раз Ниро Вульф сгинул, то ты остался без работы. Что, разве и подумать ничего нельзя?
– Нет, почему же. Думай себе на здоровье.
Кратковременное молчание. Потом:
– Я немного о тебе наслышан. Что ты за человек?
– О… я тоже мыслитель и тоже культурный. По алгебре всегда имел пятерки. Сплю как сурок. Честный, честолюбивый, одним словом – славный малый.
– Похоже, в своем деле ты собаку съел.
– Что верно, то верно. В радиусе десяти миль от Таймс-сквер сбросить меня с хвоста можно, только если завязать глаза. А какие еще требования предъявляются к соискателю работы, которую ты хочешь мне предложить?
Он пропустил мой вопрос мимо ушей и начал с другого конца:
– Моя фамилия Кристи… Макс Кристи. Слышал обо мне?
Если я что и слышал, то помнил крайне смутно, но задевать его самолюбие смысла не было.
– Макс Кристи? – вылупился я. – Да брось ты!
– Я так и думал. Я в Нью-Йорке всего пару лет, но скажу без бахвальства, что известность приобрел довольно быстро. Сколько тебе платил Вульф?
– Мне неловко, – вяло запротестовал я. – Не хотелось бы, чтобы это просочилось в газеты. Меня обеспечивали питанием, и я поднакопил ценных бумаг. Я с готовностью…
Шаги в коридоре затихли перед нашей дверью, и послышался голос надзирателя:
– Мистер Кристи! Вас ждут внизу, в конторе.
Мой собеседник и ухом не повел.
– Зайди минут