без вопросов. Он сразу станет почётным членом нашего клуба.
Поручик засмеялся, и было видно невооружённым взглядом: он рад, что всё сложилось так просто.
Сергей сразу замахал руками Толику. Тот энергично закивал в ответ – дескать, понял – и энергично сжал кулак на уровне груди. Бродяга отследил взгляд и воскликнул:
– Ну, баламут! Чего было сразу не сказать… К чему эти игры в демократию?..
Вечером ребята ещё раз выпили за знакомство, которому суждено было стать настоящей дружбой… Толик достал гитару и запел:
Во французской стороне,
На чужой планете,
Предстоит учиться мне
В университете.
До чего тоскую я,
Не сказать словами.
Плачьте ж, милые друзья,
Горькими слезами.
На прощание пожмём
Мы друг другу руки,
И покинет отчий дом
Мученик науки…
В душе, словно чудесные цветы, расцветали всевозможные надежды. Они были совершенно неопределённые и абсолютно не конкретные. Скорее всего, это было просто смутное предвкушение счастья… А каким оно будет…Кто знает? То, что его может просто не быть, – такой вариант даже не рассматривался. Юность… Наивная до глупости, счастливая до идиотизма… и прекрасная в своей неповторимости…
Пуля – дура…
– У меня жена как пуля!
– Что, такая быстрая?
– Да нет, такая же дур-ра!
Бродяга сидел на лекции по истории КПСС и откровенно скучал. Он и так знал, что Ленин живее всех живых, что марксистско-ленинская теория непременно победит, потому как она единственно правильная. А почему она правильная, в те далёкие доперестроечные времена никто ещё не задумывался. Лектор искренне старался привлечь внимание неблагодарной публики. Он постоянно двигался, шутил, рассказывал очень поучительные случаи из жизни классиков марксизма-ленинизма и даже из своей собственной. Настоящий массовик-затейник. Впереди сидящие студенты сосредоточенно конспектировали лекцию слово в слово, не отвлекаясь ни на минуту. И лишь изредка перебивали оратора просьбой диктовать помедленнее. Позади Валеры расположились трое девчат – они постоянно шушукались и хихикали. Очевидно, это были очень умные девочки. Потому как не придавали всей этой истории ни малейшего значения. Через некоторое время одна из них, Жанка, протянула бумажку, сложенную вчетверо и подписанную «для Миши». Бродяга уже хотел передать её дальше, но девушка, с большим трудом сдерживая смех, громко прошептала: «Прочти!» Валера удивлённо посмотрел на неё, как бы желая убедиться, что Жанка не шутит и действительно хочет, чтобы он ознакомился с этим сугубо личным посланием. Но та энергично закивала головой, и он развернул листок:
«Милый Миша!
Ты произвёл на меня неизгладимое впечатление буквально с первого момента нашей случайной встречи. Твоя мощная фигура и очаровательная улыбка покорили меня. Я очень хотела бы с тобой встретиться после занятий. Приезжай сегодня на Главпочтамт в семь часов.
Жду