то, что мы называем сознанием. Если пользоваться этой аналогией, то надежда, что вытесненный опыт не влияет на вас, похожа на веру, что невидимые в темноте камни не разобьют вам ногу, а капающая за шиворот вода не намочит рубашку.
Конечно, мало кому понравится мысль, что какие-то забытые события и неосознаваемый опыт управляют им, влияют на его решения и реакции. Но отмахнувшись от проблемы, пусть и очень неприятной, эту проблему не решить. Можно сколько угодно притворяться, что заноза в пальце вас не беспокоит, но, чтобы не лишиться пальца или даже руки, нарыв в какой-то момент придётся вскрыть.
Уверен, у каждого, кто держит в руках эту книгу, достанет здравого смысла вытащить занозу и не ждать воспаления. Но травма – не заноза. И пока вы её не извлечёте, вы не знаете, как глубока кроличья нора, и не построена ли на её сводах вся ваша личная и социальная жизнь. И так как ответственность за вашу жизнь лежит на вас, то только вам принимать решение, спускаться ли вам в эти пещеры.
Если вы всё-таки решитесь, вам предстоит узнать о себе много нового.
В случае с извлечением занозы всё довольно просто. А вот с вытесненным негативным опытом дела обстоят сложнее. Психика человека обзавелась набором сложных и мощных механизмов, которые не позволяют осознать травму. Они действуют по-разному, но суть их сводится к одному: они искажают восприятие таким образом, чтобы травмирующий материал не вырвался на свет от вашего фонаря.
В детстве, в момент приобретения травмы, действие этих механизмов оправдано – они защищают психику ребёнка от опыта, который детский ум не в состоянии пережить и как-то обработать. Во взрослом возрасте они, можно сказать «играют против», не давая осознать травму и вынести её на свет.
Это похоже на действие противонаправленных сил: с одной стороны психика различными способами намекает человеку на наличие проблемы, выталкивая её наружу, в сознание, а с другой, механизмы защиты сопротивляются этому процессу. Чтобы то, о чём мы говорим, стало более наглядным, приведу несколько примеров.
Во времена моего обучения на факультете практической психологии мы с коллегами собирались в тройки, шли в ближайшее уютное кафе. За чашкой кофе или чая мы учились консультировать друг друга по разным психологическим проблемам. Один из нас был клиентом, другой, соответственно, психологом, а третий наблюдателем. Роли менялись, каждый из нас и консультировал, и говорил о своих проблемах, и наблюдал за процессом, по очереди.
В нашей тройке у каждого был свой конёк. Илона знала массу теорий, методик и была отличницей с большой буквы, а Наташа умела принять, успокоить и направить. Я не без основания считал их умными женщинами и одарёнными психологами. В общем, с тройкой мне повезло. У меня же хорошо получалось видеть травматический опыт и внутренние причины проблем клиента, а также замечать и обходить работу психологических механизмов защиты.
На одной из встреч