легковерно стала забывать
О важном и ответственном условье:
«Ни окон, ни дверей не открывать!»
Девица, продолжая всё же плакать,
Соловушку взяла в свою ладонь,
Впустила внутрь расписанной рубахи,
При этом ощутив в руке огонь.
Произнесла слова: «Явись любимый,
Как прежде был – красивым, удалым.
Пусть снимутся наложенные чары,
И унесутся в небеса, как дым».
Свершилось чудо. Высохли слезинки.
Внутри рубахи заискрился свет.
Пред ними встал довольно статный парень,
Высокий, крепкий и во цвете лет.
Давид не стал мешать влюбленной паре,
Он слушал теперь звуки за стеной.
В дом не скреблись и больше не стучали,
Всё стихло с уходящею луной.
По счастью музыкант не обнаружил
Каких-либо озлобленных сердец.
Он понял, что мешал им и ломился
В последний миг, конечно, не отец.
Лишь только на заре, с восходом солнца,
Вздохнув теперь привольно и легко,
Влюблённые заметили вдруг чашу,
В которой скисло ночью молоко.
А это, безусловно, подтверждало,
Что рвался к ним не батюшка – колдун,
Который им старался притвориться,
И сердце, рвя, до солнышка тянул.
Но где, же сам отец спасённой девы?
Что приключилось с ним в пути вчера?
Все так необходимые им травы,
Росли недалеко от их двора.
Давил решил попробовать вначале
Порезанную рану залечить
У девушки, что жертвуя собою,
Не побоялась кровушку пролить.
Он попросил убрать с руки повязку
И начал визуально представлять,
Как будто рана быстро затянулась
И стала с тела девы исчезать.
Когда он это музыкой своею
Сумел, душой играя, передать,
Желаемое чудо-излеченье
На самом деле стали замечать.
Кровь перестала течь, остановилась,
Стянулись у ранения края.
И остриём пораненная кожа
Такой же стала, как в начале дня.
Похоже, старец не оговорился.
Он что-то ощущал в его игре,
Поэтому сказал о врачеванье,
И что он может помогать в беде.
Для парня неожиданностью было,
Что всё, о чём помыслил – удалось.
Да, повезло хозяевам безмерно,
Что в доме появился дивный гость.
Но странник прибыл вовсе не за этим.
Его задачей было отыскать
Нечаянно утерянные звуки,
А здесь не удалось их распознать.
Давид подумал, что он непременно
Теперь отыщет в чаще старика,
И может быть, в последний раз увидит
Толкового седого пастуха.
И он пошёл сначала ко второму,
В надежде, что его тот просветит,
Для пользы дела что-нибудь подскажет,
И мудрым, нужным словом наградит.
Тот ждал его, глазами улыбаясь,
И