ничего не вскрылось до сих пор.
Остались схоронившиеся корни.
Куда, на что мне нужно бросить взор?»
Внутри у камня снова засинело,
И быстро погрузилось в темноту.
Давид, на счастье, голос вновь услышал,
Ему доступный только одному:
«Смотри не на кору – смотри на ветви.
Кратчайшую из них вниз потяни.
Задание, конечно, непростое.
Одну из многих нелегко найти».
И всё исчезло так же, как и прежде.
На тверди вновь была голубизна.
Ветвей несчётно на столетнем дубе,
Последняя у облака видна.
Закончились возможные подсказки.
С заданием не справиться игрой.
Давид убрал подальше свою скрипку.
Здесь нужен был подход совсем иной.
И ворон, и волшебный чудо-камень,
Твердили об одном ему: «Смотри!»
Вот если бы он пуст был в этом месте,
Тогда бы это слышалось внутри.
Но дуб был полон мощной сердцевиной.
Нигде не ощущалась пустота.
Давид ходил вокруг, чуть опасаясь,
Что мог сгореть тут раз и навсегда.
Но видно ему это не грозило,
Земля лежала, как в спокойном сне.
Однако, он посматривал под ноги,
Боясь хоть чем-то навредить себе.
И так ходил, то вверх смотря на ветви,
То вниз, так, чтоб на корни не упасть,
Но ничего приглядного не видел.
В нём паника невольно началась.
Залезть наверх? Но как? Кора у дуба
Была довольно высоко пуста.
Туда, где его ветви начинались,
Ему не дотянуться никогда.
И вот уже обход почти закончен.
Шаг, два и он вновь там, где начинал.
И тут Давид нечаянно споткнулся
И наземь, как подкошенный упал.
А послужило этому причиной,
Что он на крону дерева смотрел,
И выступ незаметный в это время
Близ вскрывшегося корня не узрел.
Коряга зацепилась за штанину,
Не думая её освобождать.
И чтобы та одежду не порвала,
Скрипач её стал трогать и шатать.
Когда же, наконец, освободился,
И целостность штанины сохранил,
При юноше дуб внешне изменился,
И произнёс: «Войди куда спешил!»
Кора вдруг стала зеркалом прозрачным,
За ней виднелся необычный лес,
Что был внутри раскрывшегося древа,
А значит тем, где множество чудес.
Виденье было сказочно, волшебно,
Лишь сделай шаг и ты в другой стране.
У парня вдруг от сильного волненья
Мурашки побежали по спине.
Сказать, что он нисколько не боялся –
Неправильно. В душе таился страх.
И то, что музыкант сокрыть старался,
Всё виделось в распахнутых глазах.
Немного в недоверье пребывая,
Давид шагнул, всю волю подсобрав,
В бессолнечный лес тёмный, неприятный,
И видно потому почти без трав.
Здесь