Русская Зарубежная Церковь в первой половине 1920-х годов. Организация церковного управления в эмиграции
заграницей не может быть упразднено, но и объяснил поступки ВЦУ, которые стали в результате причиной появления указа № 348 (349).
Для Секретаря ВЦУ послания Карловацкого Собора не являются политическими, ибо выражают интересы не узкого слоя политиков, а мнение большей части Зарубежной Церкви. «Указание Святейшего Патриарха, – говорит докладчик, – на то, что Высшее Церковное Управление уклонилось в политику фактически, неверно. Не было ни одного акта Высшего Церковного Управления политического характера. А инкриминируемые ему послания являются почти единогласным решением Собора беженствующей церкви. И с этим нельзя не считаться. Так мыслит, во всяком случае, большинство этой церкви… Собор был выражением этого большинства». Здесь Махароблидзе повторил довод июньского заседания ВЦУ о том, что Высшее Церковное Управление вообще непричастно к этим посланиям, ибо послания принимал Собор, а не оно[270].
Но для Махароблидзе существование заграничного ВЦУ необходимо и для продолжения борьбы с большевистским режимом. Зарубежная Церковь, в отличие от Церкви в России, которая не имеет возможности высказаться, возвышает свой голос в защиту гонимых христиан.
«Если исполнить указ, – восклицает докладчик, – не будет ли это отказом от борьбы с большевиками, с сатанизмом, с антихристом. Ведь в инкриминируемом послании к мировой конференции нет и помина о восстановлении Дома Романовых. Там указывается, какое зло сделали большевики русскому народу; там перечисляются их насилия, зверства, кощунства, убийства архиереев и священнослужителей, осквернения церквей, святынь, св[ятых] мощей. Что же, это неправда? Значит, надо об этом молчать? Раз за этот голос наказывается целое Высшее Церковное учреждение, то стало быть нельзя об этом говорить»[271].
Секретарь Заграничного ВЦУ был глубоко возмущен, что судебное разбирательство над архиереями вызвано исключительно их борьбой за правду. Ведь назвать гонителя гонителем – не грех. Сейчас большевики заставили Патриарха выступить против архиереев, объявивших миру о сущности большевизма. Но большевики не остановятся на этом и вскоре будут требовать от Церкви осуждения всего антибольшевистского движения. И если сегодня осуждается архиерей, заявивший о зверствах большевиков, то что можно сказать о священнике, который рано или поздно с крестом в руках поведет войска против антихристовой власти?
Слова Махароблидзе били прямо в цель. Докладчик затронул самый болезненный для изгнанников вопрос. Ведь отказ от борьбы с большевизмом и отказ от возвращения на родину – вещи для белоэмигрантов в принципе невозможные.
Махароблидзе был уверен, что исполнение указа по букве будет воспринято эмигрантами как абсурд и кощунство. А как же иначе, ведь эмигранты в подавляющем большинстве своем – антикоммунисты. В докладе