Русская Зарубежная Церковь в первой половине 1920-х годов. Организация церковного управления в эмиграции
осознавал, что Церковь в России и Церковь за рубежом находятся в разных условиях. В отличие от Маркова, за девять месяцев до того, на Карловацком Соборе, утверждавшего, что в России народ только и думает о монархии, Махароблидзе трезво оценивал обстановку и прекрасно понимал, что монархические идеи популярностью на родине не пользуются. Для Махароблидзе ясно и то, что Церковь в России стремится мирно сосуществовать с большевиками. Это для Секретаря Зарубежного ВЦУ еще не повод для разделения. И все же он видит выход именно в нем. Разделение, по мнению Махароблидзе, необходимо для того, чтобы сохранить за собой свободу. При этом, докладчик считал путь Зарубежья, то есть путь непримиримой борьбы с большевиками, более правильным, чем путь компромисса, избранный Московской Патриархией. Секретарь ВЦУ прямо говорит, что пока Патриарх твердо стоял на платформе борьбы с большевизмом, Церковь в России была сильна. Стоило сойти с этого пути и предпочесть политику лавирования, как Русская Церковь оказалась разгромленной.
Достойны внимания и слова Махароблидзе о том, что Зарубежное ВЦУ должно принять функции Всероссийской Церковной власти и стать для России хранителем канонов и традиций. Не из этих ли слов возникли впоследствии претензии на чистоту и хранение преданий со стороны некоторых деятелей Зарубежной Церкви? Кроме того, как будет показано далее, мысль об усвоении Зарубежному Церковному Управлению прав Всероссийской Церковной власти окажется популярной даже среди части епископата, не говоря уже о мирянах.
Для Махароблидзе не вызывает никаких сомнений то, что созвать Собор должен митрополит Антоний, ибо он имеет наибольший для Поместных Церквей авторитет[278].
Однако не будет ли это ослушанием? Да и вправе ли Зарубежное ВЦУ обсуждать и изменять указ Патриарха? Для себя Секретарь ВЦУ этот вопрос уже решил: «Безусловно, не будет и безусловно, вправе». Ослушанием это не будет в силу того, что ВЦУ, несмотря на невыполнение указа, «выражает покорность и сыновнее почтение Патриарху, но встречает на пути к осуществлению указа не только технические, но и идейные затруднения и, ввиду пользы для Заграничной Церкви, невидимой для Святейшего Патриарха ввиду нахождения его в условиях, затрудняющих видеть это». Здесь докладчик привел единственную в своем выступлении аналогию из истории, а именно пример Петра I, который, отправляясь на войну, дал распоряжение Сенату не выполнять его распоряжений, если они будут из плена[279].
Доказательством того, что Зарубежное ВЦУ имеет право обсуждать указ, Махароблидзе считал факт обсуждения патриаршего предложения Священным Синодом и Высшим Церковным Советом в Москве. Ведь Синод и ВЦС не сразу выполнили распоряжение Патриарха, а сначала обсудили его, внеся в текст значительные изменения.
Махароблидзе