маменькой? Так уж ведь ты теперь отрезанный ломоть, тебе пора отвыкать от них…
– Да разве это можно! Что ты говоришь, Порфирий! – еле могла выговорить молодая и заплакала еще сильнее.
– Ну вот… Что такое сделалось! Ничего не сделалось… – несколько смутился новобрачный, видя, что он уже хватил через край. – Брось, Катюша… Нехорошо… Отри слезы и успокойся. Ты должна понимать, что ты теперь уж не купеческая дочка, а жена коллежского секретаря… Коллежская секретарша… Так сказать, личная дворянка… Должна привыкать к благородному обществу. Ну, дай сюда ручку!
– Не троньте меня! – вырвалось у новобрачной.
Она ударила его по руке и уже навзрыд зарыдала. Новобрачный махнул рукой и, кусая губы, сказал:
– Нервы… Нервы расходились… Только странно, что в этом сословии нервами страдают. Это удивительно!
Гости выходили из-за стола, прощались и направлялись в прихожую. Новобрачный провожал их и бормотал:
– Как неприятно, что наш свадебный пир принял такой печальный оборот. А все из-за серых невежественных людей. Уж вы, дорогие гости, простите, пожалуйста.
V
По отъезде гостей и родственников новобрачный подошел к все еще плачущей своей супруге и сказал:
– Удивительные люди твои папенька с маменькой! Никак их ни к какому общему знаменателю не подведешь. А ты все плачешь? Полно, Катенька, брось, не плачь. Утри слезки…
Новобрачный приласкал жену, сел с ней рядом, наклонился к ней, обнял ее за талию, но она была безучастна.
– Сердитесь? На меня сердитесь? Но при чем же тут я-то? – спросил он. – Весь этот инцидент произошел из-за серого невежества, а главное, из-за сквалыжничества вашего папаши. – Новобрачный еще путался и с непривычки говорил своей жене то «ты», то «вы». – Ну, утри свои слезки, – продолжал он. – Иди в спальную и сними с себя вуаль и подвенечное платье, а я разочтусь с официантами да мне кое-что проверить надо. Я через четверть часа… Много что через полчаса.
Не отнимая платка от глаз, новобрачная отправилась в спальную.
– Катенька! Как мне печально, что в день нашей свадьбы произошел такой прискорбный инцидент! – крикнул новобрачный ей вслед и прибавил: – Но вини своих и их неделикатность. Поторапливайтесь, поторапливайтесь, ребята, с уборкой, – обратился он к официантам. – Мне нужен покой, а пока вы не уберетесь и не уйдете, я должен быть начеку.
– Мы живо-с… – откликнулись официанты и уже стали вытаскивать из комнаты складной стол.
– Ничего не разбили? Ничего не загрязнили из моей обстановки? – спрашивал их новобрачный Курнышкин.
– Все в порядке-с… Сейчас вот подметем комнату и пожелаем вам счастливо оставаться на радость с вашей супругой.
Курнышкин стал рыться в бумажнике.
– Ну, вот вам всем на чай три рубля…
Официанты недоумевали:
– Это на всех-то? Барин, да ведь нас три официанта, повар, поваренок, кухонный мужик… – сказал официант с котлетовидными бакенбардами.
– Ну, и что же из этого? По полтиннику и