найти себе кого угодно: женщину или девочку, мужчину или мальчика – настоящих, живых. Сколько из них работали в этих борделях добровольно и каковы были условия этой работы – никого не волновало.
Уолтер не знал, что на самом деле правильно. Он изучал этику в университете и блестяще сдал этот предмет, но глядя, как девушка в клетчатой юбке пьет кофе, сидя на его кровати, Уолтер не мог дать себе ответов на простые вопросы.
– Эльстер?..
– Что? – спросила она, ставя чашку на стол.
Она положила на тост кусок сыра, скептически оглядела, добавила еще сыра и несколько пластинок мяса.
– А ты бы перевернула черепашку, лежащую на спине посреди пустыни? – неожиданно для самого себя спросил Уолтер.
Эльстер перестала жевать и посмотрела с таким удивлением, что ему стало стыдно.
– Уолтер, если черепашку не перевернуть, она помрет, – ответила она ему тоном, каким обычно объясняют детям прописные истины.
Пару минут Уолтер смотрел, как она ест, пытаясь понять, какой из сотни вопросов нужно задать ей первым вместо глупостей про черепашек в пустыне.
– Почему ты пришла ко мне? – наконец, нашел он не самый волнующий и не самый главный, но показавшийся ему самым безобидным вопрос.
– Потому что я кое-что про тебя знаю, и ты сможешь мне помочь, лорд Уолтер Говард.
Уолтер взял со стола чашку с кофе, сделал глоток, смывая все слова, которые ему хотелось сказать. Посмотрел на Эльстер и холодно улыбнулся:
– Если ты «кое-что обо мне знаешь», то ты знаешь и то, что род Говардов после настигшего его позора – всего лишь бумаги, альбионское поместье, резиденция во Флер и оставшиеся счета и фамильные драгоценности. Хотя, может быть, и их уже арестовали.
– Прости, тебе, наверное, показалось, что я хочу тебя шантажировать, – расстроенно произнесла Эльстер. – Нет, Уолтер. Мне помощь нужна, правда.
– И чего ты хочешь? – спросил Уолтер, поводя плечами, будто от порыва ледяного ветра.
Он готовился защищаться. Уолтер ждал этого дня с тех пор, как сошел на берег Кайзерстата. Ему казалось, что его узнают, что на него показывают пальцем, чудились шепотки за спиной и косые взгляды. Стоило ему избавиться от вещей и, к собственному удивлению, легко отказаться от привитых с детства манер – и он ощутил себя в большей безопасности.
Но в портовом городке Лигеплаце никому не было дела до опальных альбионских аристократов. Сюда заходили купцы с Южных Берегов, и золотистые борта их кораблей были укрыты экранами с невероятными узорами, а на мачтах вились десятки разноцветных флагов. Приходили дирижабли с Амиро, родины Атаро, учившей Уолтера варить кофе. Эти дирижабли были ярко-желтого цвета, они везли слоновую кость, специи и живых птиц с разноцветными перьями. Иногда в этот порт заходили пароходы из Морлисса – огромные стальные чудовища, на которых не было мачт и голограмм парусов, зато на их носу всегда были нарисованы глаза и оскаленная звериная пасть. На всех этих кораблях, воздушных и морских, прибывали самые разные люди. У некоторых была черная