как оно тут же оказалось в её власти, и она победно расхохоталась, не ожидая от самой себя такой чёткой операции по исчезновению из его рук шоколадки.
– Ну ты даёшь, дружочек! – не удержался от смеха и он. – Ты расправилась с ней не хуже тигрицы с куском мяса. Да с тобой страшно иметь дело!
– Страшно, но, согласись, приятно, – она развернула обёртку и с неописуемым сладострастием вонзилась губами в шоколад.
– Я уже начинаю подозревать, что я здесь являюсь лишним… Ты всё-таки кому больше рада – мне или куску сахара?
– Ты знаешь… – помедлила она, – тебе!.. Но мне дико нравится, когда ты меня балуешь!
Между тем, пока она расправлялась с шоколадкой, он невозмутимо снял с себя, казалось бы, абсолютно приличные белые носки и, предварительно извинившись, открыл дверцу шкафчика и выкинул их в ведро под раковиной.
– Не переживай, запаха не будет. Они были почти новые, – предупредил он, достал из кармана другие в упаковке и, оторвав бирку, шустро надел их на ноги. На всё это она смотрела скептически, а когда они встретились взглядами, не удержалась от вопроса.
– А зачем ты выбросил совершенно приличные носки? Если ты не знал, то вещи можно неоднократно использовать после стирки… – улыбнувшись, подсказала она.
– Носки я никогда не стираю, – объяснил Феликс, – предпочитаю каждый раз покупать новые, одноразовые.
После он раскинул руки в стороны и заверил, что теперь готов обнять её как следует. Но как только Алекса двинулась ему навстречу, а Феликс взглянул на её окрашенную шоколадом улыбку, он тут же упёрся руками в её плечи и запротестовал.
– Ладно. Это было слишком опрометчиво с моей стороны… – сквозь смех, набиравший силу, говорил он, не допуская её до себя. – Беру свои слова назад.
Она же, напротив, видя его сопротивление, напирала, словно танк, и, дурачась, хлопала чумазым ртом, стараясь дотянуться до его щеки, а когда от настигшего веселья они оба ослабли, она как следует, чмокнула его.
– Да… – вытирая следы шоколада со своей щеки, – протянул он, – зубы – это неотъемлемая часть нашего лица, в чём я в очередной раз сейчас убедился.
– Слушай, а если бы я такой и была? – вдруг спросила она, облизывая языком окрашенные зубы. – Смог бы ты быть для меня тем же другом, что и сейчас?
– Что за глупости?
– Я проверяю степень твоей искренности и человечности. Ну так что, дружил бы с такой дефектной?
– Не думаю… Как я с такой в обществе покажусь? Меня просто не поймут… – продемонстрировав свои зубы, заулыбался он.
– Вот смотрю на тебя, засранца, и думаю: шутишь ты или в этой шутке есть доля правды?
– Истинная женщина! Ей прямо отвечаешь, а она всё равно хочет услышать по-своему…
– А вот я была бы с тобой, несмотря ни на что, – серьёзно добавила Алекса, часто признавая в себе крохотного героя, способного на маленькие поступки и благородные порывы.
– Ну, если так, то и я непременно нашёл бы выход, как быть с тобой в