Хафса была слишком занята, чтобы ее прогнать.
Чемпион, не проронивший ни звука во время операции, так и не сводил взгляда с Хафсы. Поэтому, когда королева положила прохладную руку ей на плечо, она содрогнулась.
– Моя королева? – сказала Хафса.
– Он будет жить?
– Не думаю, что его убьет яд, по крайней мере не в прямом смысле, – сказала Хафса, наложив последнюю повязку и предоставив чемпиону со стоном натягивать на ногу кожаный доспех. – Но его боль никогда не прекратится и не ослабнет, и я думаю, что, когда воля окончательно его покинет, он погибнет от собственной руки.
– Я умру не так, – ответил Тау, словно его слова могли на что-то повлиять.
Хафсе хотелось сказать ему, что никому нет дела до того, что он думает о своей кончине, и особенно Богине.
– Дай ему все что нужно. Делай то, что должна, – приказала Хафсе королева. – Нья, вели готовить лошадей. Нам нужно выследить предателей.
Визирь приблизилась к королеве.
– Вы должны понять, что это более чем неразумно. Если вы станете преследовать Мирембе и потерпите неудачу, то Одили победит, и народ омехи перестанет существовать.
Королева взглянула на чемпиона и ответила:
– Мы умрем не так.
Визирь сжала губы так крепко, что могла бы поцеловать ими жука.
– Циора!
– Нья, ты сама сможешь справиться с Мирембе?
Визирь ничего не ответила.
– Тогда готовь лошадей, – велела королева. – Мы не допустим, чтобы эти предатели добрались до Одили.
Нья поклонилась королеве и шепнула что-то дочери, которая подошла к Хафсе.
– Жрица, – сказала Нья, – я попрошу вас еще об одном…
– Конечно, я позабочусь о ней до вашего возвращения, – сказала Хафса.
Визирь поцеловала девочку в лоб, пробормотала Хафсе слова благодарности и отправилась выполнять приказ.
Когда она ушла, королева обратилась к Ихаше и Индлову:
– Воин, который сражался и пал за нас, будет удостоен должной чести, – сказала она. – Разожгите для него погребальный костер. Пусть пламя поглотит его тело и освободит душу. И под звездами этой ночи он отправится к Богине, без оков и стыда.
Несколько бойцов выступили вперед, чтобы поднять тело своего павшего брата.
– Келлан Окар, ты сказал, что умеешь ездить верхом, и ты поедешь. Твой меч нам пригодится. Нам нужен воин, который сможет его поднять, – сказала королева, и красавец-Вельможа едва не потерял равновесие, спеша отдать честь. – Жрица, оставайся поблизости. Вероятно, ты понадобишься нам снова, прежде чем все это закончится.
От слов королевы воспоминания о тревогах и потерях этого дня волной захлестнули Хафсу. Солнце еще не зашло, а уже столько людей погибло и стольким предстояло погибнуть.
– Я тоже поеду, – сказал чемпион, пытаясь подняться.
Хафса фыркнула и настолько властно, насколько могла, решительно отрезала:
– Ни в коем случае!
– Теперь наш черед тебе отказать, – сказала ему