в первых замах числюсь, или телевизор не смотришь?
– Не смотрю, – соврал Андрей, хотя сразу сообразил, что именно про этого помощника рассказывала ему Мирра Нестеровна.
– Со мной! – бросил милиционеру его попутчик, и они пошли на второй этаж. Пока поднимались, Андрей отметил, что на широкой мраморной лестнице постелены ковровые дорожки, «как в кино». Вообще-то он полагал, что их стелют лишь в исключительных случаях.
Из своего кабинета Эльдар Аркадьевич позвонил шефу.
– Сам к нему пойдёшь или его сюда пригласить? – усмехнувшись, поинтересовался Рамзин.
– Сам, сам! – растерялся Андрей, запоздало домыслив, что деньги выпрашивать было бы верней в присутствии всесильного помощника, у которого вроде вполне располагающее настроение, но слово не воробей, и Рамзин, не кладя трубку, кивнул на дверь:
– Двигай, да побыстрей. Двести первый, налево.
Ветлицкий, вовремя вспомнив угодливую очередь у телефона, не стал раскланиваться, а просто сказал: «Спасибо!» – и вышел. Секретарша первого зама недоумённо посмотрела вслед неучтивому посетителю и только покачала головой. Орлов же встретил Андрея, как и подобает старому ну если не другу, то по крайней мере знакомому. Долго рассусоливать не стал, вскользь спросив про Отрадное, на что проситель заметил: «Всё нормально» – ему не хотелось расписывать трудности, которых и в посёлке, и в школе было более чем достаточно.
– Говоришь, книгу дописываешь?
– Рукопись готова.
– Если память не изменяет – стихи?
– Да, стихи.
– Может, чаю хочешь? – спросил Орлов. – Хотя мне чаи сейчас распивать не время. Ты вот что, Андрей, возьми в Союзе писателей отношение или письмо, я не знаю, как это называется, и отдай Эльдару, а он выйдет с ходатайством на нашу контору, потому что денег на издательскую деятельность мы выделили в обрез, но, думаю, сборник стихов – не «Война и мир».
– И даже не «Воскресение». – Ветлицкий достал из портфельчика тонкую рукопись и протянул Орлову. Тот повертел её, полистал и кивнул утвердительно:
– Со сборником мы постараемся. Сам понимаешь: у бабок не оторвёшь и от детских пособий – тоже, но что-нибудь придумаем. Может, по векселям, которые от прошлых властей остались…
– А что, Алексей Иванович, правда, Комов много чего в ценные бумаги перевёл?
– Не очень ещё разобрался, но думаю, что дыма без огня не бывает. Нашли кое-что.
– Мне Сунцова про это рассказывала.
– Журналистка из «Енисея»?
– Ага, Магдалена.
– С такими ухо надо держать востро.
– Да, Алексей Иванович, я о чём спросить хотел, – осмелел, окрылённый обещаниями, Ветлицкий, – вам и правда их прятать приходится?
– Кого – их? – На лицо председателя набежала лёгкая тень неудовольствия и Андрей понял, что залез не туда, но остановиться с ходу не мог.
– Векселя эти комовские?
– Всё, господин литератор, заболтались мы с тобой, вот и Рамзин уже топает. Держи свою писанину.
Ветлицкий спрятал в портфель бумаги, когда в кабинет