обложили толстыми вязанками хвороста и большими охапками соломы.
Видя, что всё готово, отец Йоахим приказал духовникам ещё раз предложить всем осуждённым отречься от лютеранства. Получив последний и окончательный ответ на своё милостивое предложение, инквизитор высоко поднял правую руку, что было сигналом для исполнителей казней поджечь костры.
Большинству из осуждённых в качестве последней предсмертной милости на шеи были повязаны небольшие мешки с порохом, чтобы его вспышка положила конец их мучениям раньше, чем это сделает огонь. Лишь самому Кларенбаху и его ближайшим ученикам суждено было гореть живьём до конца.
Палач и его подмастерья, уже держа наготове горящие факелы, стали поджигать солому и хворост. Зажжённое пламя быстро охватывало умело устроенные кострища. Спустя считанные минуты жалящие языки пламени добрались до своих жертв. Те, у кого рот не был забит кляпом, огласили пустырь душераздирающим криком; те же, кто не мог кричать, сносили страдания молча.
Едва огонь набрал полную силу, в него стали бросать трупы умерших и чучела сбежавших. Попутно в костры неустанно подбрасывали свежие дрова и хворост. Окружавшую толпу охватил ропот. Одни, упав на колени, молились, другие рыдали, остальные молча и немо взирали на происходящее.
Огонь бушевал около часа, пожирая дрова и тела своих жертв, потом постепенно пошёл на убыль, обнажая груды пепла и тлеющие столбы с обугленными телами. Верёвки сгорели, и лишь раскалённые докрасна цепи удерживали чёрные останки казнённых у таких же чёрных столбов. Запах тлена и гари, окутавший весь Линденталь, был настолько силён, что мало кто мог дышать, не укрыв лицо рукой или одеждой. Поднятые ввысь столбы дыма, казалось, укроют за собой солнце.
Через час-другой люди стали покидать Мелатен, спеша вернуться к обыденной жизни и на время оставленным рутинным делам. У самого места казни оставалось всё меньше людей; догорающие горы пепла уже никого не интересовали. К полудню город снова зажил своей привычной будничной жизнью.
На пустыре, у догорающего кострища, остались лишь исполнители казни. Специальными крюками они вытягивали из пепла останки казнённых, рвали их на части, и затем снова бросали в огонь. Но за этим уже почти никто не наблюдал.
Чтобы тайные последователи ереси не явились на место казни за останками своих мучеников, после того как огонь окончательно погасал, весь оставшийся пепел тщательно собирали и бросали в проточную воду.
Глава 2
Гравюры Дюрера и муки Иова.
Из троих сыновей мастера Ульриха к отцу ближе всех был старший – Гюнтер. Именно в Гюнтере мастер видел достойного преемника столетней оружейной династии, и старший сын прекрасно подходил на эту роль. Серьёзный, молчаливый и преданный отцу, Гюнтер казался наилучшим продолжателем отцовского дела. С самых малых лет старший сын находился подле отца. Всего два года проходив в обычную