Пошли отсюда! – заорал он на нас.
Цинично разочарованные, что водитель остался в живых, мы побрели восвояси.
– Бля! – неожиданно раздалось за нашей спиной, и мы синхронно повернули головы.
Сгорбленный водитель стоял и с ужасом смотрел на своё левое запястье, на котором болтались вдребезги разбитые часы! В отличном расположении духа мы возвращались к своим. Больше всех радовался Зелёный.
12. 02. 22.
Дембель Яша
– Дежурный! Принимай пополнение! – в окошке КПП возникло недовольное лицо сержанта и непонимающе вперилось сначала в сопровождающего нас старлея, потом в нас, разнокалиберную толпу младших сержантов.
– Товарищ старший лейтенант! А куда я их дену-то? – поняв наконец, в чём дело, чуть не заплакал сержант.
– Ты у меня об этом спрашиваешь? – возмутился старлей. – Звони дежурному по полку. Пусть размещает. Отбой скоро, так что давай не тормози. В первый раз, что ли? Всё, я пошёл! – даже не взглянув на нас, старлей исчез в темноте.
Сержант поднял трубку телефона, набрал номер и долго и нудно кому-то что-то докладывал. Мы переминались с ноги на ногу, было холодно, хотелось есть, спать и курить. Наконец он положил трубку и взглянул на нас. После телефонного разговора лицо его стало осмысленным, уверенным и решительным.
– Проходим через вертушку и строимся в колонну по два! – скомандовал он.
Радостные от того, что скоро окажемся в тепле, мы моментально выполнили приказ.
– Вон то здание видите? – сержант показал рукой на длинную одноэтажную казарму, белевшую в темноте в метрах ста от КПП.
– Видим.
– Это казарма МСБ, двигаете туда, там вас встретят. Понятно?
– Более чем, – дёрнуло меня за язык.
– Чего?
– Понятно, говорю.
– Всё, валите отсюда! – недобро напутствовал нас сержант и с чувством выполненного долга скрылся за дверями КПП.
Мы дошагали до казармы и вошли вовнутрь. Одна из рот мотострелкового батальона строилась на вечернюю поверку. Я охренел! На одно европейское лицо приходилось пять азиатско-кавказских, и русским здесь был только мат. Вечернюю поверку, однако ж, проводил сержант-славянин, судя по ловко подогнанному пэша и высокой квадратной шапке, из старослужащих.
– Рядовой Табаров! Рядовой Алиев! Рядовой Нарсисян! Младший сержант Васильев! – выкрикивал он.
Кто-то нехотя отвечал: «я», кто-то с акцентом матерился, кто-то вообще игнорировал. Любопытно, что и самому сержанту было плевать на реакцию бойцов. Выкрикнув последнюю фамилию, он громко захлопнул папку со списком личного состава и куда-то исчез. Рота разбрелась кто куда. К нам, стоявшим у входа, подошло несколько не то узбеков, не то таджиков. Хрен их разберёшь!
– Вешайтесь, пупки! – радостно предложил нам один из подошедших.
– Пехота – балдеж, сушилка – масса! – ёрничая, прокричал другой.
На нормальный, гражданский язык это переводилось так: хорошо служить