рассуждения Пети.
И вот у нас переменка. Мы сидим в буфете и по традиции занимаемся откровенным маразмом, а именно: даём имена проходящим мимо девам. Два пожилых придурка. Развлекаемся, как можем. Нет, всё, конечно, без всякой задней мысли, без пошлости. Чисто филологические экзерсисы.
– Вон смотри, идёт, – говорит Петя. – Видишь, длинная такая, худая.
– Вижу. Это, кажется, из французской группы. Екатерина, по-моему. Фамилию забыл…
– Какая же это Екатерина? Это…
Петя задумался. Я:
– Ну, не Лыжей же её назвать?
– Нет, это, Вовка, грубо. Надо как-нибудь красиво. Мы же с тобой какие-никакие эстеты.
– Ну да… В народе вообще таких «оглоблями» называют. Может, Слега? Или Орясина?
– Нет-нет-нет. Вижу я, Вовка, насквозь твои крестьянские грубые корни. Я бы назвал ее Антенной.
– Здорово!
– Я бы ни за что не додумался. Это ведь что-то типа Илоны, Анны, Нателлы, Корины… Да?
– Точно. Во!.. Машка Ляжкина идёт. Ты её знаешь?
– Да, знаю. Машка Ляжкина мне риторику сдавала. Раза четыре. Я её спрашиваю: что такое метафора? Не знает. Что такое метонимия? Не знает. Синекдоха? Не знает. Ничего не знает. В конце концов четвёрку поставил. За природные данные.
– Красивые, кстати, имена. Метафора, Метонимия… А в имени Синекдоха есть что-то глубоко испанское. Гваделахара. Картахена. Сразу на ум приходит: наваха, кастаньеты и всё такое.
– Нет, – сказал я, – Машка, она точно не Синекдоха.
Надо сказать, что у Машки Ляжкиной очень пышная фигура. Это в её-то восемнадцать-девятнадцать. А что будет в тридцать-сорок – представить страшно. У нас во дворе моей юности про таких говорили, пардон, «груди на блюде и попа-Европа».
– Тут много вариантов, – деловито сказал Петя. – Потенция. Комплекция. Даже можно: Комплектация. А лет через двадцать-двадцать пять можно будет сказать: Агломерация.
– Вот ты гений! – искренно изумился я. – Давай дальше словоблудием заниматься. Еще десять минут до пары. Так… Вижу Жанну Семёнкину. У неё, кстати, сестра-двойняшка.
– Ну, тут всё просто. Не догоняешь?
– Нет.
– Если сестра-двойняшка.
– И что?
– Какое имя у твоей Семёнкиной? Если у нее сестра-двойняшка?
– Какое?..
– Аналогия.
– Обалдеть! Я бы, чтоб такое сочинить, пять часов сидел бы, воздух портил.
Мимо нас быстро пробежала какая-то девушка с очень сосредоточенным лицом. Никаких особых примет.
– Ты её знаешь? – спросил я.
– Нет, – ответил Петя.
– Как назовём?
– Она, Вовка, бежала?
– Да.
– Как лошадь?
– Да, как лошадь.
– И?
– Кобыла? Скакунья? Наездница? Самка мустанга?
– Господи, какой же ты, Вовка, плоский… Ежу понятно, что – Кавалерия!
– Блин! Валерия, Кавалерия… Это же так просто.
– Еще бы, – самодовольно ухмыльнулся Петя. – Так, отворачиваемся.