кого-то, кто сможет помочь. Только вот никто из Фениксов никогда не возьмётся за такое. Даже под страхом смерти.
В каком-то ступоре я села на кровать, глядя прямо перед собой сквозь мебель и стены, сквозь людей в соседней квартире. Фениксы и экзистенциалисты никогда не работали вместе плотно, всегда на расстоянии. Наши действия направлены на одни и те же объекты – людей, попавших под влияние противоестественных сил. Они иногда называли их демонами, проклятиями, одержимостями, болезнями, расстройствами психики.
Что делали мы, Фениксы? Выжигали. Дотла сжигали всё, что связано с влиянием, не оставляя ничего, – человек пуст и чист, почти как ребёнок. Наблюдать со стороны за этим очень страшно, устранять последствия – противно. Люди сопротивляются, остервенело дерутся, уничтожая всё, что попадается им под руку. Каждый раз после зачистки я чувствовала себя на грани глубокой депрессии.
Экзистенциалисты действовали иначе. Если мы меняли человека, и только потом восстанавливали реальность, то они – изменяли человека, искажая реальность. Это не так эффективно, долго и не всегда безопасно. Поэтому они всегда работали только в особых случаях, когда мы были бессильны, ибо их дело – тоньше и деликатнее. Чаще экзистенциалисты приходят уже после нас, чтобы исправить то, что натворил человек, находящийся под влиянием – в основном в тех случаях, когда нарушены ментальные связи.
Перед глазами возник образ спящего Дена. Сущности. Экзистенциалисты среднего уровня, работали топорнее, без изящества и не всегда точно. Не доросли до того, чтобы видеть суть вещей. Чтобы поработать с реальностью, они меняли себя. А дальше по инерции подтягивалось то, что их окружало. Похоже, именно так работал Денис. Его тело как холст, – что нарисует, то и будет. Даже перепады настроения могут отражаться.
Теперь я поняла, почему не узнала комнату утром. Но надо отдать ему должное, у него великолепные навыки, очень эстетичные и точные. Но, к сожалению, настоящим экзистенциалистом Денису не стать, природа не та.
Мне теперь тоже не подняться в ранге. Как бы вообще не опуститься в самый низ из-за метки. Какого она характера? Следящая или будет потихоньку вытаскивать из меня силу? Дена теперь не найти, если он сам не захочет этого. Сущности потрясающе скрываются. Не любят быть на виду. Но он явно в городе не сам по себе, чья он сущность?
Мои размышления прервал звук открывающейся двери. Сердце сжалось от предчувствия. Я медленно поднялась и с опущенной головой вышла в коридор. Мне не надо было поднимать взгляд, чтобы понять, кто стоял напротив. Воздух заметно накалился, стало жарко и очень душно. Он что? Решил меня спалить?
– Ада, – ох уж этот голос, низкий, басистый. Он всегда так говорил, когда страшно зол. Нет. Когда в гневе! Учитель Сёртун.
– Простите, – я не нашла ничего лучше, чем упасть на колени и разрыдаться. Жутко страшно. Лишь бы учитель ничего не говорил. Не надо, не надо говорить!
– Когда ты начнёшь себя контролировать? Хоть бы проверяла, к кому в постель прыгаешь! Ты позоришь Фениксов!
– Я не знала, правда не знала, – рыдала я. –