на 1814 год, чтобы в 1815 начать расплачиваться по фантастическим займам.
Один из них делался вообще от лица несуществующего государства Германия. Его осуществляли континентальные союзники при условии погашения Британией половины суммы (Россия – треть). Впервые за всю войну Англия собрала последние силы и выплатила субсидий в 11 млн фунтов – больше, чем за все предыдущие годы. Это впоследствии усилило представление о том, что Россия воевала за британские интересы (они же, как бы, платили за свои интересы). Но на тот год интересы в прекращении войны стали уже общими.23 Игра подошла к концу, разорив всю Европу как целое и по отдельности. Несмотря на титанические усилия Англии в заключении единого четырёхстороннего договора, Александр до самого конца предпочитал иметь совокупность двусторонних пактов (поскольку взаимно согласовать их было принципиально невозможно). В конце концов, объединившись на самом деле, союзники Францию разгромили в два счёта. Это технически могло произойти гораздо раньше, военной силы хватало с избытком. То, что этого не случилось, говорит о «противоречивых» (то есть абсолютно одинаковых, но других) целях внутри самой коалиции (историки употребляют слово «интриги», вокруг которых крутятся «куртизанки», но это не интриги, а расчёт)24. Припомнят, конечно, что Наполеон и в 1813 и в 1814 азартно громил отдельные корпуса и армии, но громил их он уже всё ближе и ближе к своей столице. Это объясняют плохим союзным командованием и нерешительностью. Но союзники планомерно выдавливали его к Парижу, ведя переговоры о мире на совершенно неприемлемых для Наполеона условиях, и по привычке никак – никак не желали объединять силы, перед решающими (внутрикоалиционными) переговорами ослабляя друг друга посредством «наполеоновских ударов». Каждый рассчитывал нанести решающий укол, но и без того Франция сражалась из последних сил и всерьёз, а союзники лениво и коварно играли – не победить было уже невозможно.
Коварнее всех оказался Александр. Он возглавил коалицию континентальных (ещё раз перевернувшихся) союзников а, заняв австрийцев и пруссаков второстепенными битвами под Парижем и выманив на них Наполеона, он своими войсками почти единолично занял столицу (Наполеон ахнул, союзники чуть не задохнулись). Все умывались кровью в поражениях от французского военного гения, он же упивался славой победителя. Для прикрытия крупнейшей военно-политической аферы придумали легенду с письмом Талейрана, который якобы и дал императору умный совет. Утверждается, что фальшивое письмо, написанное чёрти кем, умышленно корябалось французским штирлицем небрежно: почерк совсем не похож на министерский. Если бы тот стал отнекиваться, к письму Талейрана сочинили ещё легенду о перехвате лихими казаками личного письма Наполеона жене с точным указанием, куда, зачем и с какими силами он отправляется. И – ничего, поверили, и до сих пор верят… (то, что «поверили»