время идут дела у твоего войска? Ну, за последние полгода, скажем.
– Последние полгода я неудержим, док! – Великий заметно повеселел, когда речь зашла о его достижениях. – За последний год я взял Сириус и Пергону, заключил мир с мессалийцами и выкрал у Чада секрет гурбоплазмы… Сейчас как раз обновляю флот и рвану на Верхний Восток, – он начал показывать руками, где это находится, и объяснять, почему он решил напасть на те несчастные галактики.
(Оценка достоверности от ассистента – от 85 до 100 процентов).
– Круто! Да ты и правда велик, – ничего не подтверждало депрессий или переживаний. – Долго, наверное, лететь до них? – спросил я без всякой причины, лишь бы взять паузу.
– Да не, док, на гурбоплазме домчу туда за какие-нибудь шесть часов! – он довольно улыбнулся, сел в кресло.
(Оценка достоверности от ассистента – 87 процентов).
И тут меня осенило! Я попросил Великого Борга ровно на десять минут вернуться в Космогорию, проверить, как там дела, и сразу возвращаться в приемную.
– Время отсутствия – восемнадцать минут, тридцать три секунды, – уведомил меня ассистент, когда Борг снова появился в приемной.
Мои предположения подтвердились: Борг давно жил по своему, космогорийскому времени, которое не соответствовало времени Реалма. Его время текло на восемьдесят процентов медленнее, в связи с чем он нарушал назначенный режим питания, как и регулярность лечения. Все встало на свои места!
– Всего один неучтенный и сразу незаметный фактор, который изменил всю картину, – пробурчал я себе под нос, и тут меня снова осенило.
Неожиданно я понял, что с Ворлонскими Болотами тоже не учел один очень важный фактор – Рэйку. Она же не хочет помирать на этих Болотах! А ее мощь, ее урон – наверняка они были достаточно велики, чтобы их хватило на нас двоих! Я был уверен в этом – столь сильное впечатление произвел на меня разлетевшийся на дуэли щит.
А это означало вот что – мне не надо думать о том, как хоронить замордышей и прочих тварей, достаточно просто обеспечить свирепую защиту и держаться рядом с Рэйкой!
Как только я дошел до этого, сразу же испытал огромное облегчение. Жизнь налаживалась!
Второй вызов тоже оказался интересным. Расчеты ассистента, сканирование с сайдекса, разговор с пациенткой – все указывало на аллергическую реакцию. Однако общеизвестно, что в коконе (а наша больная сохранялась в коконе) аллергии не бывает!
Ассистент «сходил с ума», то давая стопроцентную вероятность аллергии, то полностью отрицая возможность ее проявления.
– И что, ни одного случая аллергии за все время существования коконов? – спросил я, теряя надежду на уверенный диагноз. – Проверь-ка хорошенько!
– За последние семьдесят пять лет в коконах зафиксировано всего пятьдесят шесть случаев аллергии. Сто процентов из них возникли в первый год функционирования коконов. Пациент сохраняется в коконе, возраст которого превышает тридцать лет. Вероятность возникновения аллергии – ноль процентов.
В этот момент решение пришло само собой – скорее всего,